поговорить с матерью Дедрии или как?
Я остановилась и посмотрела вниз поверх перил.
Мама покачала головой.
– Патти, если она уйдет от него, пусть сделает это по своей воле. Это не мое дело.
Миссис Чарльз сердито уставилась на нее.
– Джанет, этот мужчина рано или поздно убьет ее! И ты сможешь после этого спокойно смотреться в зеркало?
Мамино лицо вытянулось; она заломила руки и, подняв голову, посмотрела прямо на меня, стоящую на ступенях. Я бросилась в свою комнату и нырнула в палатку, упав рядом с Мандей.
Мы прихлебывали сок, слушая, как миссис Чарльз, Эйприл, Огаст и Тьюздей грузятся в машину и отправляются восвояси.
– Ты ведь тоже видела лицо мамы Шейлы, верно? – пробубнила Мандей, не глядя на меня. – Все в синяках.
– Да, – призналась я. – Шейла сказала, что это был несчастный случай.
Мандей хмыкнула.
– Да, очень несчастный случай, когда ее папа бьет маму кулаком по физиономии.
– Ты не знаешь, было ли это так.
Она поджала губы.
– А ты не знаешь, было ли это не так.
Затем выбралась из палатки, встала у окна и без всякого выражения уставилась на здание библиотеки.
– Что такое? Ты там кого-то увидела? – полушутливо спросила я и присоединилась к ней, любуясь нашими отражениями в стекле; мы были совсем как близнецы.
Она скрестила руки на груди.
– Ты действительно думаешь, что они следят за нами? Ну, правительство?
Я пожала плечами.
– Если и следят, то увидят только кучу детских книжек. И эти книги совсем не значат, что мы хотим захватить мир.
– Верно, – она рассмеялась. – Эй, я слыхала, что в досуговом центре тоже устраивали хеллоуинскую вечеринку!
– Ты хотела пойти туда?
Мандей всегда утверждала, будто терпеть не может досуговый центр «Эд Боро». Слишком много детей из ее района ходили туда, и она старалась держаться от них подальше.
Мандей пожала плечами.
– Может быть…
На следующий день в церкви мама поговорила с бабушкой Шейлы, а миссис Чарльз – с представителями школы. И папа Шейлы ударился в бега.
Ноябрь
Если б миссис Чарльз была цветом, она была бы желтым: ярким, веселым, как золотистые солнечные лучи. Зрелые бананы, новенький фломастер, сладкая, как ананас, терпкая, как лимон… ее можно было потерять на поле с цветущими одуванчиками. Одна капля такого цвета могла превратить простую масляную глазурь в настоящее украшение для вкусного пасхального кулича.
Но одна капля другого цвета могла полностью разрушить всю яркость. Оставьте ее на жаре слишком долго, и банановая кожура начнет гнить. Кончик фломастера затрется и почернеет со временем. Колючую ананасовую кожуру иногда невозможно разрезать, чтобы добраться до сочной сердцевины.
А одуванчики – всего лишь красивые сорняки.
