мысль. А может это я не права. Ну мало ли, показалось, что мужчина. А на самом деле женщина. Всякое бывает. И, тут же одернула себя. Ну конечно это был мужчина. Сколько уже можно не верить себе.
Я подняла глаза, Ульяна смотрела на часы. Увидев, что я смотрю на нее, произнесла:
– Вы знаете, уже скоро пройдут три часа, которые она обещала.
– Мне что-то страшно. Как-то странно, мы разное слышали, а про три часа сошлось.
Вдруг на меня накатила огромная волна паники. Сердце колотилось где-то в районе горла и не давало вздохнуть. Я постаралась взять себя в руки. Не время поддаваться ей. Это просто нам послышалось.
Повторяя как мантру: это просто нам послышалось, я раскачивалась на своем месте. Через минуту меня отпустило, я хотела было встать к дочке. Она тихо нажимала на кнопки. Вообще такое поведение для нее не свойственно. Обычно она не сидит на месте. Но, по-видимому, власть кнопочек и рычажков оказалась сильнее желания куда-то идти. Я с нежностью смотрела на склонившуюся над панелью голову. Маленькая. Я тебя обязательно спасу.
Нужно поменять ей памперс. И дать сок. Но сначала погреть его над огнем.
И только я приподнялась и потянулась за рюкзаком, как раздался оглушительный вопль.
Глава 5
Звук заполнил все пространство. Казалось, он звучит сразу отовсюду и даже внутри головы. Кричали от боли или от ужаса.
Толком соображать не получалось. Инстинктивно бросившись к дочке, я накрыла ее тело своим. Закрыла уши ладонями. Рот был открыт, но я не понимала кричу ли, или просто пытаюсь не оглохнуть.
Наконец он затих. Тишина была абсолютной. Меня трясло крупной дрожью, дочка плакала, сжавшись в комочек. За моей спиной рыдала Ульяна.
Когда я наконец смогла полностью выпрямится, костер догорал. Этого еще не хватало. Я бросила в ведро стопку газет. Огонь разгорелся вновь. Я принялась качать малышку. Ей точно нужно поспать, чем меньше она запомнит, тем лучше.
Уснула Марина быстро. Я набросала одеял на тумбочку и уложила туда дочку.
– Что это было? – тихо спросила Ульяна.
– Я не знаю. Возможно, кто-то выжил и очнулся.
– Нам стоит посмотреть сходить, – хоть она и произнесла слова, блудить по темному поезду ей не хотелось.
– Вы уверены, что это необходимо?
– Я не знаю. Возможно, кто-то нуждается в помощи. И если мы не поможем, то он останется на нашей совести.
Это был сложный вопрос. Но одно я знала точно, я не хочу никуда идти. Не хочу заглядывать в каждое купе и проверять есть ли живые. Здесь в конце концов 20 вагонов. Разве мы сможем обойти их все. Да и потом, у нас даже светить нечем. А уже темно. Сумерки уже подкрадывались, да и снег не унимался. Кажется еще сильнее пошел.
– А что мы сможем сделать-то? Сюда тащить?
– Елена, но, вы только представьте. Кто-то сейчас лежит один в холоде и темноте. Раненый.
Я представила. Меня передернуло от ужаса. В холоде и темноте. Но если рассуждать здраво. Вряд ли кто-то бы выжил, если бы оказался
