будто и не слышал последних слов.
– Зачем?
– Разумеется, я полностью доверяю вам, но…
“Первое впечатление – странная вещь, – подумал Сергей. – Лицо – в раскоряку. Именно этот эпитет подходит больше всего. Губошлеп. Глазки свинячьи и сизый нос. Но воля в нем есть. Это, пожалуй, важная черта. И хотя внешний вид плох, но определенно, что он тот, кого трудно столкнуть с места. И это и в самом деле так! И хорошо! Речь косноязычна? Двух слов связать не может? Ничего. Ироничные манеры у лидеров хороши для стран благополучных. Хм, возможно, все не так скверно, как показалось поначалу, потому что… да он вылитый вождь застойного времени! Честный. Решительный. Работоспособный. Какой же еще? Умный? Да кто голосует за умных? Никто! Главное не ум, а характер. А что такое характер? Упрямство. Кабанячье упрямство. Глупое свойство ломиться напролом. А народ любит своих шутов!”
– Спасибо. Мне приятно это слышать, – вежливо обронил Сергей, все еще поглощенный своими мыслями. – Мне бы хотелось знать, как вы сами оцениваете ситуацию на текущий момент?
– Что вы имеете в виду? – после довольно длительной паузы спросил Максим Порфирьевич.
– Как вы сами оцениваете собственные шансы? Один из ста? Десять из ста? Фифти – фифти? Откровенно. На кого, например, вы рассчитываете? На какой электорат? Кто будет за вас голосовать? Почему они будут за вас голосовать? Какие силы вы реально контролируете? Профсоюзы? Военные части? Пенсионеров? Коммунистов?
– Военные части, – обрадовался подсказке Максим Порфирьевич. – И профсоюзы. И коммунистов.
– Но вы уже не столь любимы, как были некогда – это придется признать. Репутацию бескорыстного ленинца вы подмочили? Да?
– Ну, – замялся Максим Порфирьевич. – Не знаю. Возможно, что-то было сделано не так. Но я душой…
– Да это и не главное, – смягчился Сергей. – Главное, Партия снова решила вас поддержать! И в сложившейся ситуации на это решение можно положиться – Партия не передумает, тупого упрямства Партии не занимать. Таким образом, у нас неплохие шансы.
– Я тоже так думаю, – вставил Максим Порфирьевич, приободрившись.
– Но при условии, что мы начнем доверять друг другу.
– Начнем. Как же без доверия-то?
Максим Порфирьевич поежился. Он снова ощутил волну холода, не порыв холодного ветра, на этот раз нет. Нечто, что скопилось внутри его собственного тела, большого, тяжелого, прочного, некая не овеществленная субстанция поднялась вдруг на поверхность его кожи, вынесенная донным ледовитым течением, и захолодила, заморожила.
– И поэтому я настаиваю… Я хотел бы услышать вашу концепцию в целом, – произнес он глухо. – Детали меня не интересуют.
– Концепцию? Что-то вроде моего личного отношения к тому, чем мы с вами будем заниматься? Или я неправильно понимаю значение этого термина? Или речь идет о стратегии – стратегии предвыборной компании?
– Давайте
