хочет, чтобы мы вышли с ним, – шепнул мне.
Я последовал за Али.
Бедуин стоял неподалеку и смотрел куда-то вдаль. Мы подошли.
– Жаль что ты не врач, – сказал он.
– Почему? – удивился я.
– Мой сын сегодня утром сломал ногу. Мог бы посмотреть.
– Я тоже могу посмотреть. Кое-какие навыки в медицине у меня имеются, – ответил я, вспомнив свою студенческую подработку санитаром в больнице и армейскую службу. Бедуин внимательно взглянул на меня, потом двинулся в направлении хибары, находившейся ближе к краю селения. Мы вошли внутрь.
В углу на циновке лежал смуглый парень лет 14–15. Рядом на корточках сидела женщина и отжимала в воде, налитой в широкий горшок, какие-то тряпки. Парень лежал без движения, только глаза сверкали нездоровым блеском. Ноги его были вытянуты. Одна из них чудовищно распухла и была багрово-сизого цвета. В нескольких местах виднелись раны с запекшейся кровью. С первого взгляда было ясно, что травма очень серьезная. Я кивнул тем, кто находился в хибаре, и опустился на колени рядом с циновкой.
– Тебя как зовут? – спросил я парня.
Али перевел.
– Ахмад, – тот облизал запекшиеся губы.
Я потрогал его лоб. Тот был горячим. Похоже, рана была плюс ко всему инфицирована.
– И как тебя угораздило сломать ногу? – я постарался придать голосу непринужденный тон.
– Верблюд взбесился, – ответил парень и снова облизал губы.
– Понятно.
Я осторожно ощупал рану. Даже моих скромных медицинских познаний хватило на то, чтобы поставить диагноз. Голень была сломана в двух местах. В одном месте кость, по всей видимости, была раздроблена.
Я поднялся и дал знак бедуину и Али выйти наружу.
– Ему нужна срочная медицинская помощь, – выдал я им свое заключение.
– Послезавтра приедет его брат из города и отвезет в больницу, – невозмутимо ответил бедуин.
– Послезавтра? Это невозможно. Боюсь, как бы сейчас уже не было слишком поздно. Это надо сделать немедленно. У вас есть антибиотики?
Бедуин отрицательно покачал головой.
– Надо везти немедленно, – еще раз повторил я.
Бедуин опять покачал головой.
– Нет денег, чтобы оплатить больницу. Брат, возможно, найдет. Но станет известно только послезавтра, – перевел Али.
– Неужели нельзя никому позвонить, чтобы приехали и забрали парня? – удивился я, глядя на «переводчика». – Может, кто-то из ваших сможет?
– Никто не поедет, – убежденно ответил Али. – С бедуинами охотников связываться нет. Слишком много предрассудков. Все боятся. Тем более деньги надо платить. Кто захочет? И через пару часов уже стемнеет. Нам тоже надо ехать. Если поедем сейчас, есть шанс успеть до захода солнца. После захода в пустыне очень холодно. Да и дорогу искать трудно.
Возникла неловкая пауза.
– Ладно. Я внесу первоначальную сумму, – сказал я, прикидывая
