с первого взгляда поняла, что-то произошло. Но она никогда не спрашивает в лоб. Терпеливым ожиданием она способна выведать всё. Не могла не отметить разбитые кости на правом кулаке. Моё спокойное выражение лица не мешает ей без труда читать еле уловимые черты, сигнализирующие об очередной драке. Про сына, белого, как платье той девушки, я вообще молчу.
Пять минут уходят на уточнения. После короткого допроса тихим, но жестким голосом она предлагает мне уйти в другую комнату и закрывает за мной дверь. Это бессмысленно, потому что она тут же переходит на повышенный тон, и каждое её слово можно легко разобрать из любого уголка квартиры.
– Ты о чём думал?
– …
– Ты подвергал ребёнка опасности.
– …
– Они же могли изуродовать его!
– …
Я слушаю, глядя в окно. Не отвечаю. Она права. Потому что она мать, думает о выживании своего детёныша. Его жизнь – её жизнь. До меня долетают обрывки её фраз об ответственности, о том, что мне нельзя доверять. Она неотразима в злости. Гнев искажает образ обычного человека, превращая даже красоту в уродство. Она – необычная. Ярость высвечивает скрытые спокойствием черты её лица, позволяя открывать малоизведанные грани её внешности. Брови нахмурены, морщинки прорезались, выразительные глаза нацелены – её взгляд проникает вглубь меня и завораживает.
Не тороплюсь её разубеждать. Я рисковал, и риск с натяжкой можно назвать оправданным. Но по-другому я не мог, потому что я отец. Я не мог показать, как идут на поводу своего страха. Как оставляют человека в беде. Жизнь мужчины – это шаги по горлу сомнения или прозябание в его тисках. Отец и нужен для того, чтобы показать эту дилемму. Но только не на словах. И не в комфортных условиях.
Наконец она выдохлась. Крик сменили всхлипывания. Прикрывая лицо, она ушла в свою комнату. Я открыл бар, достал бутылку. Схватился за рюмку, но выпил из горлышка. Тут же второй без меры глоток. Нет, я не переживал, что подверг сына опасности, об этом я уже подумал и прожевал зачатки сожалений ещё до того, как мы вернулись домой. Я не расстраивался из-за конфликта с супругой и не жалел о своём молчании – время долгого разговора об ответственности и защите слабых ещё придёт. А о чём я говорить не буду, так это о том, что отец должен воспитать умение и готовность защитить мать. Любыми путями. Не задумываясь о средствах.
Бахнул гром. Зашумел ливень.
Всё-таки я оказался прав. Мог нанести лишь один удар. Только дома я ощутил, как разрывается правая рука от боли. Перелом не даёт покоя уже больше десяти лет, я смирился с этим.
Глотком из горлышка запил таблетку. Скоро отпустит. В достаточной мере, чтобы заснуть.
Сцена усыпана золотым конфетти. Развязка популярного танцевального шоу пощекотала нервы, из зрителей хлещут эмоции. Посреди праздничного хаоса победитель поднимает правый кулак вверх и с беспечной, широченной улыбкой окидывает взглядом толпу.
