Папаша в монастырь запер. Думал, там дурь из меня выбьют.
– И как, выбили? – сочувственно спросил Ларри, наверное, нисколько мне не веря.
– Сам же видишь, что нет.
– От чего бежишь, рыба моя?
Рыбой меня прозвали за постоянную болтовню. Было время, когда мой рот не закрывался ни на минуту. Почему-то от старого прозвища и внимательного взгляда этого незнакомого мне мужчины потеплело в груди.
– Видишь ли, Ларри… Отец меня просватал. Вот только не начинай, что место женщины – на кухне! Замуж – это не для меня.
– Отчего же? – вздохнул Ларри. – Хочешь, я на тебе женюсь? И позволю делать всё, что ты захочешь? И книжки пиши, и памфлеты свои. Без проблем, детка.
Я икнула от удивления. Это что, мне сейчас предложение сделали?
– Вынуждена тебе отказать, мой опасный друг, – осторожно ответила я. – Это слишком щедро для маленькой рыбки.
– И слишком глупо для единственной дочки Кирьяна Браенга, верно?
Я едва удержалась от вскрика. Он знает. Что теперь? Сдаст отцу? Возьмет в заложники?
– Не смотри так испуганно, девочка. Таких кос ни у кого в столице не было. Не буду я тебя жрать, не бойся. Ты мою сестру из борделя вытащила. За ней монашка приезжала, выкуп внесла. Я знаю – твоих рук дело. Я твой должник. Что тебе, подорожную нужно? Я готов.
– Подорожную, – кивнула я. – И рекомендации.
– Извиняй, до Славии у меня руки пока не дошли. Бумаги есть, через границу тебя выпустят, а дальше сама вертись. Ну, ты грамотная, справишься. Вот.
Он положил передо мной на стол подорожную, оформленную честь по чести, даже с гербовой печатью: на Степана Кирилловича Градова, сына однодворца из волости кнеса Градского.
– Имя выбрал наиболее близкое, чтобы ты не путалась. Фамилию… ну фамилия как у бастарда Градского. Если вдруг что – пригодится и это. Опять же, кнес Градский тебе родня, его дочка твоя какая-то там родственница. Не слишком близкая, но сослаться можно. Такими знакомствами не разбрасываются. И вот ещё на всякий случай.
Он выложил передо мной в столбик с десяток двойных империалов.
– Убери, – попросила я. – Во-первых, у меня есть деньги в банке, и немало. Во-вторых, грабанут меня как пить дать с таким богатством. А в-третьих – что я с золотом делать буду? Если серебра и меди дашь – буду благодарна.
– Эх, богатая девочка, – хмыкнул Ларри. – А ведь я пытался тебя впечатлить. Но ты, как всегда, права. В дороге медь нужнее будет.
– Спасибо, – я взяла предложенный кошель – самый простой, кожаный, со шнурком – и взвесила на ладони. Неплохо.
– Послушай, рыбка, – тихо сказал Ларри. – Может, плюнешь на всё и вернёшься к папочке? Ну выдаст он тебя замуж, вдруг понравится, а? Зачем ты убегаешь от судьбы?
– Судьбы не существует, Ларри, – твердо сказала я, поднимаясь. – Мы сами строим свою жизнь.
