поцелуе.
Я и забыл, как это волнующе – целоваться, А когда на краю погибели… – щемящее, сладкое, непередаваемое чувство.
Гуральдий уже полностью исчез под водой, когда Кима разомкнула объятия и камыши, окружавшие меня, исчезли.
– Откуда ты знала, что сработает?
Кима разглаживала свои камышинки.
– Да я и не знала. Я просто испугалась, остальное получилось почти машинально. Яд Кракена самый сильный, но убивает очень медленно. Он словно переваривает заживо. А потом Гуральдий просто заглатывает добычу, предварительно разломав все кости в своих объятиях. Ужасная смерть…
– А поцелуй – это тоже часть магии?
Кикимора засмущалась.
– Говорят, поцелуй сына Адама может подарить истинный облик, а раз все одно помирать… – но решив, что сболтнула лишнего, Кима сменила тему.
– Там жбан был и ведро. Неси сюда, смотри тут слизи-то сколько, на целый замок хватит.
Да не стой ты как истукан, собирай давай. Она ж высыхает очень быстро.
Сбор слизи и ее консервирование заняло нас почти до рассвета. А с зорькой алой на горизонте появились паруса. Двухмачтовая промысловая шхуна шла к логову на всех парусах.
– Магмары, не совсем те, кого ждала, но времени у нас в обрез. – Констатировала девушка.
– Магмары – это пираты?
– Нет, одна из местных рас населяющая Хаир. С хумами было бы легче, ты мог сойти за одного из них.
– А эти?
– Они постараются тебя убить и ограбить. Хотя хумы тоже ограбили бы. Ладно, предложим им бочку слизи в замен за проезд. Морские добытчики не всегда кровожадны.
– А если драка неизбежна?
– Я буду биться рядом с тобой Уриил. Ты – моя последняя надежда привести этот мир в порядок.
Стоя на берегу и имея из всей одежды один топор, я чувствовал себя не очень уверенно, но спокойствие Кимы воодушевляло.
Увидив нас, шхуна изменила курс и легла в дрейф у берега. От неё отделилась шлюпка и направилась к нам.
Когда уже можно было различить перекошенные злобой, странные словно обтянутые обгоревшей кожей с огненно-красными прожилками лица этих самых магмар, мне вдруг стало очень стыдно за себя: я здоровый и сильный мужик, пусть и нагишом – это не повод прятаться за спиной хрупкой камышовой девушки.
Перехватив топорик в левую руку, я вытащил из костра головешку по увесистее. Дубина – она везде дубина.
Подняв полыхающее полено с руку толщиной над своей головой, я шагнул на встречу гостям.
– А ты смелый хум… – буркнул седобородый моряк, обнажая широкий абордажный ятаган.
Не знаю, что на меня нашло, но я описал факелом дугу над головой вдруг ляпнул:
– Я не Хум, я Уриил, явившийся сюда по зову Адынеширай.
Магмары оторопели, то ли от моей наглости, то ли от сказанного, но отступили на несколько шагов назад. Их руки все
