еще была на месте.
– Ничего, – с сожалением проговорил незнакомец и вздохнул. – Что ж… Поедем сажать.
– Что сажать? – опешил Скорый, чувствуя себя таким же плоским и холодным, как стена, к которой он прижимался.
– Как что… Картошку, конечно, – незнакомец покосился на лежавшего навзничь Палёнова. Скорый посмотрел на такого тихого и такого мертвого Володю, потом на незнакомца и до него дошло: во-первых, незнакомец не в себе. Во-вторых, лучше такому не перечить.
– Понял, – Скорый кивнул.
Незнакомец сказал, что надо сделать.
Скорый так и сделал: приподнял Палёнова, взвалил себе на спину и, придерживая за руки, потащил вниз. Ноги Палёнова стукались о ступеньки, пересчитывая их.
Навстречу поднималась пожилая плотная коренастая женщина, в очках, в платке. Она смахивала на жабу. Женщина остановилась, пропуская тяжело дышащего Скорого с Палёновым за плечами.
– Опять напился? – спросила она.
Но ни пыхтящий Скорик, ни незнакомец, который, глядя под ноги, спускался вслед за Скориком, ни тем более Палёнов ей не ответили.
– Опять… – женщина вздохнула и покачала головой. – Опять ночью концерт закатит. Когда это все закончится? О господи… Не боится ни бога, ни участкового… – вздохнула и потащилась вверх.
Напротив подъезда рядом с трансформаторной будкой стояла вишневая «четверка». Незнакомец нажал на черный брелок. Машина вякнула, мигнула задними фарами. Незнакомец открыл заднюю дверцу и выжидающе посмотрел на Скорика.
– Туда? – спросил Скорик.
Незнакомец промолчал, пронизывая Скорика ледяными глазами. Скорик, пыхтя и отдуваясь, затолкал Палёнова на заднее сиденье. Усадив Палёнова, Скорик разогнулся и вздохнул. Незнакомец продолжал стоять у открытой двери, молчаливо уставившись на Скорика.
– Может, я все-таки на переднем? – Поморщившись, Скорик с мольбою посмотрел на незнакомца.
Тот ничего не ответил, выжидающе глядя на Скорика. Обреченно вздохнув, Скорик уселся рядом с мертвецом. Незнакомец захлопнул дверь, и в тот же момент мертвец привалился к Скорику. Скорик содрогнулся и поежился.
Незнакомец убрал футляр в багажник и сел за руль. Осторожно повернул ключ в замке зажигания. Словно просыпаясь, «четверка» вздрогнула, зафырчала, захрипела и потом натужно зарокотала. Под капотом отчаянно загудел вентилятор.
Незнакомец включил автомагнитолу. Заиграл струнный квартет соль мажор Моцарта. В окно задней дверцы постучали. Скорик вздрогнул. Незнакомец убавил звук и быстро обернулся.
В окно заглядывал Виталик Набока.
Глаза у Виталика были мутные-мутные, лицо – пергаментного оттенка, а волосы взъерошены. Скорик с испугом глянул на незнакомца. Тот кивнул. Скорик крутанул тугую ручку стеклоподъемника и опустил скрипучее стекло.
– Куда путь держите? – заплетающимся языком проговорил Виталик. От него несло муравьиным спиртом.
Скорик
