и хорошая девочка, – ухмыльнулся Константинов.
Чего мне стоило промолчать и не ответить на это так, что даже у таксиста бы завяли уши, знали только небеса.
Мы добрались до двери в мою квартиру без особых приключений. Никита героически выдерживал все, что на него взвалил Егор, причем сделал это в прямом смысле этого слова. Как только оказались в прихожей и Константинов сгрузил Вержицкого на один из стульев, я приступила к выполнению своего плана.
– Черт… Обронила платок… Наверно, на лестнице, когда поднимались от лифта, – посетовала я и устало прислонилась к стене.
– Сейчас принесу, – вызвался Константинов и, едва вышел за порог квартиры, как я захлопнула за ним дверь и закрыла ее на все замки.
Грохот с той стороны раздался едва ли не через мгновение.
– Еся! Открой! Ты что, меня надула? – заорал Никита, колотясь в дверь с такой силой, что задрожали стены.
Я стоически молчала. Соседей на уши он вряд ли бы поднял – время было еще раннее. Разбудить Егора – тоже. Тот заснул богатырским сном, привалившись к шкафу. Дело было за малым – дождаться, пока Константинову надоест и он уедет.
Хватило Никиты на целых полчаса, за время которых я выслушала целую какофонию разнообразных звуков – от грохота и ругани, до увещеваний и даже скрежета в дверь. Когда же Константинов показался в окне, выйдя на улицу, я открыла стеклопакет и крикнула:
– Константинов… ладно! Поднимайся.
Он постоял некоторое время, запрокинув голову и глядя на меня. При этом выражение его лица меня испугало, ибо на нем было написано… восхищение. Не злость, которая выглядела бы в разы уместнее, не «А не пойти ли тебе к черту?». А самое настоящее восхищение.
– Сейчас, – крикнул он в ответ и направился к двери в подъезд.
Последним штрихом в этом вечере стало то, что я быстро выставила в общий коридор коробку с ноутбуком, и когда на лестнице раздался звук шагов, вновь закрыла дверь и заперлась.
Проснулась я от запаха чего-то ванильного. И от шорохов на кухне, которые, как я смела надеяться, мог производить только один человек. Вержицкий.
Он вчера не без труда был уложен спать на диване, сама я расположилась в комнате Сашки, умостившись на ее кровати. Перед этим сбегала в душ, созвонилась со свекровью, чтобы убедиться, что с ребенком все хорошо, а после некоторое время стояла и смотрела на Егора. И не понимала, что именно чувствую. Вроде бы ничего страшного не произошло. С кем такого не бывало? Однако внутри угнездилась какая-то неприязнь. Не слишком острая, но царапающая ощутимо. Впрочем, я убедила себя, что это всего лишь последствия того вечера, которого я так ждала и который в итоге полетел в тартарары.
– С добрым утром, – просиял извиняющейся улыбкой Егор, который, как выяснилось, когда я показалась на пороге кухни, жарил сырники.
– С добрым утром, – растянула я губы в ответной улыбке. – Вкусно пахнет.
– Мои фирменные. Садись, – кивнул Егор на стул. – Сгущенки у тебя
