Егор, вроде как, на первый взгляд был нормальным мужиком. Хоть, конечно, ему и хотелось подбить глаз. Особенно чесались кулаки, когда Никита вспоминал, как Есения целовалась с другим.
– Егор ушел, да. И почему он тебе кажется противным? – спросил Константинов, подходя ближе.
– Потому что я мечтаю, чтобы с нами был ты, а не он. Представляешь, мама уже хочет, чтобы мы с этим Егором поехали на карусели! А я ведь так желаю отправиться туда с тобой.
Теперь настала очередь Константинова свести брови на переносице. Он не помнил о том, чтобы Сашка просилась в парк аттракционов. Но если так, то конечно, отвести ее туда должен был он, а не кто-то другой.
– Послушай, Кнопа… В том, что мы с мамой сейчас живем не вместе, как раньше, виновата совсем не она. Но! – добавил он поспешно, когда увидел, что Сашка хочет что-то сказать. – Но я тебе обещаю, что приложу максимум усилий, чтобы это исправить.
Дочь смотрела на него внимательно и так серьезно, хоть сейчас отправляй знатоком в интеллектуальную передачу.
– Обещаешь-обещаешь? – спросила она после недолгого молчания.
– Обещаю-обещаю. Даже клянусь, – торжественно ответил Никита, и Сашка просияла.
Константинов взглянул на экран телевизора, с которого какой-то краб вещал о трудностях жизни. Усмехнулся. Вот уж у кого не было проблем, так у нарисованных персонажей.
– Ладно, малая. Я домой, а ты тут маме помоги, окей? – попросил он.
Дочь доверчиво прижалась к нему и вздохнула.
– Я бы хотела, чтобы ты остался, – шепнула она.
– В другой раз, – чмокнул в макушку Сашу Никита. – И это тоже обещаю.
Он вышел из квартиры через пару минут. Намеренно долго одевался в прихожей, надеясь, что Есения выйдет его проводить. Но, так и не дождавшись жены, крикнул в сторону кухни:
– Закрой дверь, Есь! До встречи.
Она не ответила, и Константинов, тяжело вздохнув, отбыл домой.
– У тебя дурацкое настроение, – констатировала мать Никиты, когда он зашел в квартиру.
– Поняла это по тому, как я шарахаю дверьми? – мрачно уточнил он.
– И по тому, как бросаешь свои ботинки. Что-то случилось?
Константинов молча повесил куртку на крючок и, повернувшись к матери, засунул руки в карманы джинсов. Он размышлял о том, стоит ли заводить беседу о Есении и Егоре и еще сильнее портить этот вечер, или лучше промолчать.
– Я от жены. Она завела себе другого. Это вкратце, – пожав плечами, все же ответил он.
– Ну, это ожидаемо. Еська красивая молодая девчонка. Или ты думал, что она будет одна до старости?
Фыркнув, мать развернулась и отправилась в гостиную, Константинов же, скрипнув зубами, поплелся в ванную. От матери поддержки он не ждал. По крайней мере, не в этом вопросе. Она обожала Есению, называла ее не иначе, как доченькой, и всячески шпыняла Никиту, когда он, по ее мнению, делал что-то не так. Поводы находились регулярно.
Вымыв руки,
