своему образу.
– Почему ты думаешь, что люди, живущие нормальной, семейной жизнью, ограничивают себя в прекрасной жизни с наслаждениями? – спросил меня мой образ.
– Да потому что те люди, живущие так правильно, они не вкушали всех тех прелестей и поэтому живут так скромно, не наслаждаясь ими! А если бы они вкусили эти прелести, то вряд ли захотели бы жить так скромно. У них началось бы постоянное желание наслаждаться всеми прелестями! – ответил я моему образу.
– Так что, они не наслаждаются? – спросил образ меня.
– Да, они не наслаждаются, потому что не знают настоящей нормальной жизни! Бог… Его придумали люди для того, чтобы были какие-то моральные принципы! – с возмущением ответил я моему образу, – и для того, чтобы с помощью этих принципов руководить людьми, – продолжил я.
– А зачем они нужны – эти принципы, и тем более для руководства? – задал мой образ вопрос мне.
– Да какой-нибудь неудачник решил это вынести на рассмотрение людям, чтобы все следовали этим законам, а он, этот неудачник, руководил бы всеми этими массами людей! – сказал я опять моему образу с возмущением.
– Зачем? – опять задал мне вопрос мой образ.
– Потому что сам был неудачник и захотел, чтобы все жили по его принципу, а он бы ими всеми руководил, – ответил я.
– Так что, тогда принцип, выходит, неправильный и совсем не нужен? – спросил меня мой образ.
– А что в нем правильного? – ответил я. – Нет, конечно же, он правильный! Не убей, не изменяй жене или жена мужу… и что-то там такое? Ну и пускай они живут по этим принципам, а я буду как бы соблюдать их, а сам буду наслаждаться всем: женщинами, вином и т. п. Кто из этих домашних жителей видел хоть раз нормальную женщину, кто из них хоть раз занимался нормальным сексом? – говорил я, рассуждая и споря, – Да никто! Живут себе, растят детей, какие-то делают дела! А зачем? Все же просто: все есть для наслаждения, только бери его!
– Вот ты и взял! – ответил мне мой образ.
– А что я взял? Просто попался, да и все! А если бы не попался, то так и жил бы дальше и кайфовал, – ответил я.
– И что было бы дальше? – спросил меня мой образ.
– Да что, что? Дальше наслаждался бы, как тот же самый Бишкек! – ответил я.
– Да? Но ведь Бишкек уже «отнаслаждался», – ответил мне мой образ.
– Да! Отнаслаждался, – сказал я. – А тоже ведь постоянно отвисал{ Получать удовольствие.}. И кто ему, что против мог сказать? Да никто! Только я один из всех засадил ему пулю! – говорил я с гордостью моему образу.
Я начал вспоминать, как сначала меня объяла ненависть, но потом я увидел, как его лицо после того, как пуля была выпущена ему в грудь, было как у ребенка и вызывало даже жалость. Оно как бы говорило мне: – Прости меня, я все исправлю в своей жизни.
– Кто, Бишкек? Бишкек исправил бы свою жизнь? – опять я начал задавать вопросы моему образу. Да не исправился бы он ни когда! Таких только могила исправляет, – возмущаясь, говорил я с образом.
– Стоп! – сказал
