пощелкивал; наступил на ежа, ахнул – вижу: стоит на поляне печь – русская, белая, с епанчей и со встроенной голландкой, причем последняя – вся в заморских изразцах.
Говорю печке:
– Однозначно! Печь, а печь!
Нет ответа!
– Печушка, а печушка!
Ни звука!
– Печища, а печища!
Гробовое молчание.
– Ну ты, диво дивное, чудо чудное, невидаль комнатная, диковина голландская!
– Гутен таг! Ну, чего тебе? – сладко зевает комнатная невидаль, оборачиваясь то своим голландским, то русским боком. – Чего разбузыкался[34], понимаешь? Почто ты меня разбудил?
– На ежа наступил, а ты здися дрыхнешь, как ни в чем не бывало! Стыдись!
– Ладно! А ты кто да откыда?
– Я – Иванушка-дурачек, обыватель Голодалкиной волости, села Обнищухина.
– Ну и как тамоньки[35] у вас дела, идут?
– Идут, все: торги идут, стройки идут, толки идут. Словом, дым коромыслом идет, однозначно!
– Ну, стало быть, как стал мир, так и идет! Ну а ты, дурачек Иванушка, ты-то куда идешь?
– Иду в солдаты або в монахи – того и сам не знам! Аз знам, че нищо не знам! Аз този Сократ! Пещь, а пещь, ты здесяка по усем усюдам мычешься, скажи, кудакося мне итить?
– А чего ты, мил человек, приискиваешь?
– Чего, чего! Вестимо – чего! Существенно более приемлемой участи – насыщающей будущности! Где глотно да съестно, туды ёчки[36] алчут!
– Ах, вот чё! Гут! Гут! Съешь моего ржаного пирожка, скажу, ежда[37] сам не допрешь!
– Ах, нихт ли у тебя гамбургера? Жива душа гамбургеров чает! Я бы приобрел – и на расходы не поскуплюсь! Однако – с отсрочкой платежа: портмонет с собою не прихватил!
– Найн, гамбургера нема, тильки мой пирожочек из ржички, и токмо бесплатно! Причем сей секунд!
– Ну, тады зер гут! – поморщившись, соглашаюсь. – Пирожишком пузишка не испортить.
Я поскорей хлебобулочное изделие в хлебало – и подпрыгиваю от нетерпения, жду от диковины голландской отвечанья.
– Ну шо, дурашка Ваняшка, сам не смерекал-то? – спрашивает диковина диковинная. – Ферштейн?
– Не-а, муттер печка, совершенно нихт ферштейн! Однозначно!
– Ах, молодость, молодость: сусло не брага, молодость не человек! Молодость рыщет – от добра добра ищет! Хальт! Хальт! Да никуды ж не ходы, оставайся на месте! – отвечает чудо чудное.
Обиделся я, Иоанн-дурень, на диво дивное за таковский сказ, ну и дале помчался.
– Фу! Доннерветтер! Хотелось как лучше, а получилось як всевда, – молвило мне вослед нагревательное устройство. – Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты, понимаешь! Эк понесся: ни конному, ни крылатому не догнать!
А я устремился, голоднехонек, искать себе чаемого счастья – сытого житья– бытья. Каков я
Разбузы́каться – расшуметься (от слова буза).
Та́моньки – там.
Ёчки – душа, сердце.
Е́жда – ежели.
