носках?
– Ладно тебе! – фыркнула Ната. – Скажешь! Масютин Женька! Я же вас с ним знакомила. Помнишь, еще давно. Виталик тогда еще жутко занервничал. Я поначалу не поняла почему…
– Я тоже, – вставила Жанна, слушая подругу с непонятным смятением.
– А потом проследила за его взглядом и… Оказалось, что он с Масютина глаз не сводит. Масютин с тебя, а Виталик с Масютина! И потом я заметила, каждый раз, как Женька с нами увязывался, Витальча твой непременно находил предлог, чтобы вам там не быть.
– Думаешь, он ревновал? – удивилась Жанна.
Она могла упрекнуть Виталика в занудстве, излишней прагматичности, полном отсутствии романтизма и еще в чем-нибудь скучном и неинтересном, но чтобы в ревности! Нет, он же никогда ни словом, ни взглядом.
– Ага, станет он тебе давать повод думать о Масютине! Ведь что получится? Скажет он тебе о внимании со стороны Женьки, к тому же более чем пристальном, ты сразу примешься о Масютине думать. А задумываться тебе нельзя, так ведь?
Ната неплохо ее знала. Точнее, знала очень хорошо. С пятого класса сидели за одной партой. И пускай не всегда доверяли друг другу свои сердечные тайны, но это ничего не меняло. Просто зачастую этого и не требовалось. Все читалось по глазам, по настроению, по репликам.
– Станешь задумываться, сразу начнешь их обоих оценивать, сравнивать, и тут, кто знает, выстоит ли Виталик наш в этих сравнительных баталиях против Масютина! – продолжила развивать эту тему Ната, совсем не обеспокоившись тишиной в трубке.
А тишина-то была зловещей. Так, во всяком случае, казалось самой Жанне.
Значит, Масютин?..
Женька Масютин питал к ней какие-то чувства?! Черт бы побрал все на свете! Почему она узнает об этом последней, почему?! Она же… Она же о нем даже мечтать боялась. И улыбалась глупо, когда тот по нечаянной случайности останавливал на ней взгляд. И сердце у нее подпрыгивало в такие моменты так, что казалось: еще немного, и начнет колотиться о зубы. Губы сами собой расползались в стороны и не желали слушаться и возвращаться обратно. Ноги прирастали к полу, и хотелось… До скрежета зубовного хотелось, чтобы он подошел и заговорил с ней. А когда однажды он подошел и заговорил, она едва сознание не потеряла. Так и простояла минут десять – все то время, что Женька говорил, – будто под вакуумный колпак втиснутая. Все видит, понимает, а не слышит и сказать ничего не может. Он ушел, глянув на прощание с обидой и непониманием. Жанна тогда сильно расстроилась, и даже поплакала чуть-чуть в своей постели на сон грядущий. Надо же было выставить себя такой идиоткой! Что он о ней теперь думает?!
И вот теперь, оказывается, Масютин думал о ней очень даже неплохо и даже почему-то сходит с ума, узнав о ее свадьбе и…
– Где он, Ната? – для чего-то спросила Жанна, перебив веселое стрекотание подруги, которая продолжила развивать тему Женькиных достоинств.
– Кто?! Женька, что ли?
– Что ли…
