тебе сейчас грустно, одиноко. Ты решил за мной приударить, потом что-нибудь случится, мы разбежимся. А я… с парнем два года встречаюсь. Он… год назад в Германию переехал, в июле мы поженимся, и я с ним туда уеду. Всё спланировано, приглашения на свадьбу разосланы. Мы любим друг друга. А с тобой… ты хороший, но, скорее всего, у нас влечение из-за стресса. Оно пройдёт, и что потом?
Я молчу, перевариваю. Сопротивляюсь скорее по инерции:
– Я не думаю, что это просто страсть. Ты мне нравишься.
– Я не жду от тебя заверения в серьёзных намерениях. Не за этим пришла. У меня есть жених, и у нас с ним всё решено. Я тебе благодарна, ты спас мне жизнь. И он тоже тебе очень благодарен, – говорит она, а я опускаю глаза, скрывая эмоции и всё, что думаю о благодарности её жениха. Ревность бьёт по щекам наотмашь – я чувствую, что краснею. Из-за девки. Чуть ли не впервые за последние лет пятнадцать. – Понимаешь, в тот вечер я присматривала серёжки к свадебному наряду. После покупки обручальных колец мне сертификат дали. У меня планы на жизнь. И я не хочу всё это разрушить. Ещё раз прости, если дала надежду. Я сама заигралась.
Киваю, смотрю на неё. Бледная, всё ещё обнимает себя. Неясно, меня убедить хочет или себя.
– Мне пора, Ярослав. У меня языковая школа, мне надо… подтягивать немецкий.
– И занятий с логопедом тоже, я так понимаю, не будет?
– Прости. Я посоветую тебе коллегу. Нам с тобой лучше не видеться – опасно.
Она уходит, и я кидаю ей в спину:
– Где ж твой жених был, когда тебя чуть не убили? Почему ты плакала не у него на плече, а у меня? – сквозь зубы выходит драматичнее, чем планировал.
– Ему лететь через половину земного шара. Он знает, что я занимаюсь с психологом.
Произношу беззвучно: «Гондон».
Она злится, отворачивается и уходит. Набираю брату – недоступен. Телефон выключил, или батарея села. Чёрт! Если он дрыхнет с похмелья, прибью!
Вызываю такси и выхожу на улицу в чём есть. Благо тепло.
Глава 8
– Мне кажется, тебе надо сменить психолога, – говорит мне Надюша, моя близкая подруга. – Прошло уже две недели, а ты по-прежнему сама не своя, – причитает.
Мы пьём чай у меня дома. Вернее, эта квартира принадлежит Юре, мы здесь жили вдвоём почти год, потом он уехал в Германию воссоединяться с семьей. И примерно через полтора месяца мы воссоединимся с ним. Всё закончится, от вредных воспоминаний о спецназовце Ярославе не останется и следа.
– Всё в порядке, – вздыхаю. – Нервничаю перед свадьбой.
– Боишься, что Юрка не прилетит?
Я даже вздрагиваю, потому что раньше не задумывалась о возможности такой развязки. А потом пугаюсь, потому что чувствую укол радости прямо в сердце: вот бы так и было! Он бы не прилетел – я была бы не виновата. Свободна! Родители бы жалели меня, а не ругали, что разрушила своё счастье и их мечты о красивой старости за границей. Уже два года я сама себя обеспечиваю и привыкла отвечать за свои поступки, но иногда так хочется, чтобы всё
