что ему делать? Она чуть приметно кивнула, в смысле, поняла и, взяв сына за руку, направилась к воде.
А через время, Иван, сказав ребятам, чтобы сидели и не рыпались, встал и, делая вид, что тоже прогуливается, направился тоже к воде. А там, постоял в сторонке, и тихонько, бочком направился уже в сторону Моники. А она, присев у воды, рядом с сыном, о чем-то увлеченно с ним беседовала.
Иван остановился в двух метрах от неё и, не поворачиваясь, глядя на воду, тихо сказал:
– Привет! Рад тебя видеть.
– Здравствуй Ваня! – сказала она по складам, как тогда, при первой встрече и улыбнулась, а затем поднялась и не глядя на него, вслед за сыном прошла мимо по бережку, и остановилась, но уже, с другой стороны. Наклонилась и, поправляя сыну трусики, и не глядя на Ивана, заговорила, кивнув в сторону деревни.
– Я там живу. Видишь большое дерево, – Моника чуток повернулась и указала глазами направление, – а за ним дом с верандой наверху – это наш дом. А рядом, как это сказать, постройка для хозяйства.
– Сарай, – тихо подсказал Иван.
– Да, сарай и под крышей у него открыто с боков, там мы бельё сушим зимой и когда дождь. Если сможешь, приходи сегодня в сарай наверх, когда стемнеет.
Кровь горячей волной ударила в голову, и лицо Ивана порозовело, а по коже прошёл озноб, покрыв руки мурашками. Иван непроизвольно дернулся, боком шагнул в сторону Моники, а она поднялась, и не глядя на Ивана, разговаривая с сыном, пошла по бережку. А Иван, успокоившись и еще немного постояв, провожая взглядом баржу, проплывающую по каналу, и косясь на уходящую Монику, развернулся и направился к ребятам.
Его переполняла радость, а мозг тотчас стал искать способ, как выбраться вечером в указанное место. Но, что подобное проделать будет непросто, ясно было, как божий день. И вслед за этим подумалось, что вот эту самую ясность и надо превратить в настоящий божий день счастья. Только как?
Но если Ивана мучил этот вопрос, то Монику совсем другой.
Пригласив русского солдата к себе и, направляясь домой, она вдруг осознала, что не совсем понимает, зачем это сделала, и как вообще подобное произошло?
Когда она узнала в одном из трёх ребят, идущих по берегу канала того самого Ивана, с которым собирала картошку, а затем была и в стогу, то испытала странное чувство тревоги и радости. А тело её, вдруг вспомнив всё, сладко заныло и страстно захотело всё, что было тогда, повторить.
Глядя на Ивана, Моника вновь, точно наяву, ощутила в себе его мужскую твёрдость, напор, а еще и неловкость, робость и какую-то глубинную, душевную нежность, которая шла изнутри и трогала её потаённые женские струны, возбуждая страсть и желание.
И вспомнив все, она почувствовала, как щёки её покраснели и стали горячими, а низ живота наполнила такая благостность, что она остановилась и на некоторое время закрыла глаза, наслаждаясь этим.
Затем встряхнулась, освобождаясь от наваждения, выпрямилась, успокоилась, однако желание и сладостный зуд в теле не уходили, и она нагнула голову, точно прячась от того, что кто-то рядом сможет увидеть
