перед собой неодушевленный предмет.
– Я вот о чем хотел вас спросить, – наконец произнес комиссар. Голос у него оказался мягким и словно бы убаюкивающим. С такими интонациями лучше читать воскресные проповеди, а не устраивать дознание. – Зачем вы убили мсье Дюбаи?
От неожиданности Савелий подался вперед:
– Простите, что вы сказали?
– У вас, очевидно, туговато со слухом, мсье Родионов, – искренне пожалел Савелия комиссар. – Я хотел полюбопытствовать, зачем вы убили эксперта Дюбаи?
– Ну, знаете ли... Зачем мне это надо?
Комиссар хмыкнул. Получилось у него это очень забавно. Верхняя губа высоко приподнялась, обнажив крупные зубы, напоминающие резцы кролика. Савелий готов был поклясться, что среди сослуживцев он имел какое-нибудь неблагозвучное прозвище. Например, Хорек! – Вот смотрю я на вас, и сам думаю о том же самом. Человек вы образованный, состоятельный. Что могло вас толкнуть на такое? Деньги? Но они у вас есть. Ревность? Но ваша спутница любит вас до безумия! Тогда что?
– Простите, а где же он был убит?
Губа неприятно поднялась вновь:
– И это вы у меня спрашиваете? А вы, я вижу, подзабыли. Его убили в борделе... неподалеку от Мулен Руж.
– С чего вы взяли, что убийцей был именно я?
– В кармане убитого был обнаружен клочок бумаги, на котором был записан ваш адрес. Кстати, именно поэтому мы вас так быстро отыскали. В бордель он пришел не один и, судя по описаниям свидетелей, как раз в вашем обществе. Что вы на это скажете?
– Полный бред! Я не хожу в подобные заведения. Мне, знаете ли, хватает впечатлений и в повседневной жизни. И как же был убит мсье Дюбаи?
– Ему затянули на шее веревку в комнате, где он дожидался свою девушку.
– Занятно, однако... Если вы мне не верите, то устройте очную ставку со свидетелями. Вряд ли они узнают во мне спутника месье Дюбаи.
– Не исключено, что мы так и сделаем.
– Уверяю вас, это недоразумение! А записка с адресом отнюдь не доказательство...
– Хм, а ведь вы возмущаетесь искренне. Я вам скажу страшную вещь, – глаза комиссара округлились, – мы никому не должны доверять. Но вам я верю, – откинулся комиссар на спинку кресла, отчего оно жалостливо заскрипело. – Есть в вас что-то такое располагающее. Вы можете пойти на крайнюю меру, но для этого у вас должны быть достаточно веские основания. – Комиссар поднялся. Он оказался довольно внушителен и возвышался над столом, словно скала. – Знаете, у нас просто такая неблагодарная работа. Скорее всего, произошло какое-то недоразумение, – бережно пожал он руку Родионова. – Вы даже не представляете, какое чувство неловкости я испытываю, – комиссар проводил гостя до дверей. – Все-таки вы иностранец, не обвините меня в предвзятости. Извините меня, ради бога, за некоторую бестактность.
– Ничего страшного, – улыбнулся Савелий.
–
