персонажей, и чем этих отражений больше, тем содержание раскрывается глубже и полнее. Как правило, в этих оценках всегда слышен голос самого автора, который никогда не остаётся сторонним наблюдателем идейного конфликта, а всегда занимает в нём чью-то сторону[79]. В результате второстепенные идеи исчерпывают своё содержание, отходят на периферию и становятся фоном для внутренней идеи романа. По этому поводу Д. Кирай замечает: «Чужие судьбы и поступки – как бы двойные зеркала, поставленные перед поступком Раскольникова. Картина мира Раскольникова может строиться исключительно как диалогическая, но диалог Раскольникова ведётся как диалог осознания своей судьбы и осознания чужих судеб. Этим и объясняется зеркальная композиция структуры романа и центральное положение в этой системе зеркал-судеб <…> судьбы Раскольникова»[80]. Именно «приём зеркала», по мысли исследователя, «служит у Достоевского наиболее верным средством всё большего приближения читателя к истинной идее (курсив наш. У нас – внутренняя идея. – О. С.) своего романа»[81].
Действием закона отражения идей объясняется особое явление поэтики Достоевского, получившее название «двойничества». Из-за неопределённой семантики оно используется для обозначения двух непосредственно не связанных друг с другом явлений. Первое относится к появлениям двойника, alter ego героя в его собственном сознании. Это явление имеет духовную природу и объясняется отторжением части души героя под власть враждебных духовных сил.
Второе явление связано с открытой идейной близостью некоторых персонажей, не обусловленной обстоятельствами их сюжетного взаимодействия. Его причиной и является действие закона отражения идей, основывающееся на представлении об единой природе человеческой личности.
Наряду с персонажами, образный уровень выражения западной идеи создают картины. Наиболее яркая из них – картина Петербурга, символическое содержание которой раскрывается евангельским эпитетом «дух немой и глухой».
Другим примером может являться комната Раскольникова. Заметим, что дом героя, ставший предметом художественного внимания Достоевского, перестаёт быть простым жилищем и становится символом, открывающим вход в духовное пространство романа через душу этого героя. Именно комната Раскольникова стала местом, в котором его душа открылась для страсти гордыни и через неё была порабощена дьяволом. После этого она перестала быть его домом и превратилась в «домовину» – преддверие ада, что сразу почувствовала духовно чуткая Пульхерия Александровна:
«Какая у тебя дурная квартира, Родя, точно гроб <…> я уверена, что ты наполовину от квартиры стал такой меланхолик» [6; 178]. Действительно, идея созиждет себе форму, и потому «теория», которой стал служить Раскольников, так организовала его внешнее
Следует заметить, что и вне литературной деятельности Достоевский всегда твёрдо и бескомпромиссно сражался за то, во что верил, до последних дней своей жизни.
Кирай Д. Раскольников и Гамлет – XIX век и Ренессанс (интеллектуально-психологический роман Ф. М. Достоевского) // Проблемы поэтики русского реализма XIX века. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. – С. 142.
Там же. – С. 142.
