Александровна. Не смей говорить об этом в ироническом тоне!
Трубников. Какая уж тут ирония! Я говорю об этом с трепетом. (Лене.) Твоя тетка недавно публично «проработала» меня на партийном собрании.
Лена. И ты, я вижу, сердишься?
Трубников. Нет, я просто считаю, что значительно проще было бы обменяться нам с ней мнениями дома, за утренним чаем.
Лена. Пока что сегодня я пила чай одна, вы оба уже удрали в институт. Честно говоря, могли бы разбудить или подождать. Все-таки я не была дома четыре года.
Трубников. Ничего не поделаешь! Привычка – вторая натура. Двадцать лет каждый день в десять я здесь, за этим столом.
Лена. Не считая трех лет эвакуации.
Трубников. Почему? Только другой город, другая комната и другой стол. Я оставался самим собой. (Телефонный звонок. Снимает трубку.) Да. Здравствуйте, Виктор Борисович! Вы внизу?.. Нет, не раздевайтесь, я сам спущусь. Мы пойдем в лабораторию, это надо через двор. (Кладет трубку.) Приехал Окунев. Я похожу с ним по институту и вернусь. Вы будете здесь?
Ольга Александровна. Если ты недолго. В одиннадцать у меня будут готовы свинки для прививок, тогда я уведу Лену к себе.
Трубников. Ну, если не дождетесь, то до обеда. (Выходит.)
Лена (садясь за письменный стол). Вот здесь он сидит и работает… Все, как раньше: нож для бумаги прямо, закладки слева, карандаши справа… Что это? Очки? Разве он их носит?
Ольга Александровна. Только когда работает.
Лена. Все равно. Бедный папа, он всегда так гордился своими глазами охотника!..
Ольга Александровна. Он удивительно много работал эти годы.
Лена. А ты, как всегда, – только о его работе и ничего о своей, ничего о себе.
Ольга Александровна. А что мне сказать о себе, кроме того, что я двадцать шесть лет рядом с ним!
Лена. Старая песня! Двадцать шесть лет назад ты была четырнадцатилетней девочкой, которая мыла ему пробирки. А теперь ты его заместитель по научной части.
Ольга Александровна. Вот к этому я как раз еще и не привыкла.
Лена. За три года?
Ольга Александровна. Да. Когда ему намекнули, что неудобно одному занимать две должности, он, не колеблясь, оставил за собой директорскую, а заместителем по научной части провел меня, просто для того, чтобы ему не назначили кого-нибудь другого. По существу, я заведую своим отделом – и все. Когда же надо представлять институт в целом, он все берет на себя.
Лена. А ты для него по-прежнему только девочка, которая моет ему пробирки?
Ольга Александровна. Нам с ним уже поздно ссориться. Я привыкла к нему ровно настолько, чтобы все замечать и уже ни на что не сердиться.
Лена. А я, кажется, отвыкла настолько, чтобы и замечать, и сердиться. Я буду работать здесь у вас и ссориться с вами. (Пауза.) Если бы ты знала, как я
