структурами, как образуются сети неформального обмена услугами, как формируется этика труда и деловых отношений[56]. Нетрудно заметить, что право так или иначе осуществляет или стремится осуществлять регулирование этих элементов рынка, и в каждом случае программирования определенного поведения оно снижает либо увеличивает (пусть косвенно) коррупционный потенциал. Примеров здесь много. По доступу к ресурсам: квоты, свободное приобретение на рынке, ограниченный доступ к «трубе» и проч. Вместе с тем действие права зависит от характера коррупции внутри регулируемого поведения.
Правовые нормы должны иметь различное содержание и по-разному быть эффективны в случаях, когда коррупция представляет собой продажу услуг, индульгенций, угроз; осуществляется насильственно (коррупция опричнины или иного «человека с ружьем») либо добровольно и основана на относительно добровольном решении получателя благ; является дополнительным налогом, дополнительной платой, не приносящей дохода («откат» определенного рода); временно и частично полезной и, напротив, разрушительной.
Во всех таких случаях должны предупреждаться последствия коррупции. Особенно это касается: разложения аппарата; усиления неравенства на рынке путем направления на коррумпированной основе субсидий, выдачи кредитов (последний пример: дело по СБС-Агро); деформации в сфере подбора кадров, начиная с этапа комплектации учебных заведений; привлечения к уголовной ответственности невиновных и проч.; незаконного передела собственности, а проще говоря, ее незаконного отчуждения; избавления от исполнения обязательств по договорам; помощи в совершении собственно некоррупционных преступлений и др. При попытке обеспечения правового воздействия последствий коррупции необходимо учитывать контекст рыночных отношений, что является основой процедуры так называемого взвешивания расходов и выгод, что, собственно, всегда учитывалось при измерении эффективности управления (Ю.А. Тихомиров, Г.М. Миньковский и др.). Здесь необходимо проявлять крайнюю осторожность.
Возникновение или уменьшение коррупционного потенциала все-таки является, как правило, лишь одной из целей законодательного регулирования, и часто не главной. В связи с этим содержательно и технически нецелесообразным представляется принятие отдельных законов о борьбе с коррупцией и – шире – отрицательных предписаний, сориентированных только на регулирование коррупции. Это относится и к проекту федерального закона «Основы антикоррупционной политики», как он изложен в журнале «Государство и право»[57]. Существуют, мне кажется, основательные опасения общей неэффективности законов о борьбе с отдельными социальными явлениями – коррупцией, алкоголизмом, бюрократизмом и проч. Кроме того, следует учитывать, что экономический и – шире – общеповеденческий смысл регулятивных норм скрыт от общего прямого наблюдения и проявляется нередко парадоксальным образом.
Попытки четко спланировать некоторый объем услуг на рассчитанные потребности приводят к дефициту, отказ от
См.:
См.: Государство и право. 2001. № 7.
