фильтром!
– С ватным?
– Нет, с гейзерным…
– Хороший выбор!
– Ха-ха-ха… Не держи стойку, Киря! Всё пучком… волоконнооптическим, ха-ха-ха… – Двоюродного музыканта, похоже, крепко вштырило, и он, в чём был, в том и полез в воду.
– Только фаберже не застудите, то есть – не застуди… когда будешь из воды выходить, перепад температурных отправлений, знаешь ли… И дно там ненадёжное, засосать может.
– Отправление транспорта у нас исключительно по расписанию; впрочем, прибытие тоже, как в Швейцарии. Мой брательник толк в этом знает, флокстерьер, а сбоку – фуга. Кстати, и на дне я уже давно, ниже падать некуда. Богема, чтоб ей!..
Dr. Альба окунулся с головой, а вынырнув, встал в позу чтеца-декламатора, насколько это возможно находясь по грудь в грязноватой застоявшейся воде, из которой таращились любопытные головастики. Он исполнился пафоса, приподнял подбородок чуть влево и вверх и почти пропел:
– «Сходитесь!» – сказал тогда Киплинг, но Запад и Восток не спешили делать первый шаг. Так и не сошлись. А ведь немало с тех пор вод из Темзы и подобных ей речек в Атлантику утекло. Страшно не то, что подумать, но представить, что подумать страшно.
«Чёрт, до чего же он всё-таки на герцога похож!» – подумал Киртеп, немного нервничая от странных слов купальщика.
Через минуту-другую славный соловей герцогского рода Альба вылез из пруда и разделся донага, продемонстрировав Киртепу свои венценосные конечности с распухшими от злоупотреблений лимфатическими узлами. Россефорпу сделалось невыносимо неловко наблюдать за обнажённым телом Дока, он отвернулся и, чтобы не дать вставить двоюродному братцу правителя какой-нибудь колкости или насмешки, ударился в теоретические рассуждения о судьбах человечества. Голос его был высок и звонок, как у ярких представителей скаут-югенда некогда Великой Олд-Бании.
– Знаете, Док, вот вы… вернее, ты – яркий представитель династии Альба. Обычный, вполне вменяемый человек. С вами… с тобой и поговорить можно на самые разные темы. И герцог тоже, а окружение у вашего… твоего кузена такое… Совершенно дурацкие мечты о Великом Альбанском Эмирате, бредни о каком-то стародавнем величии, вбитые в голову малограмотными кликушами. Придворная камарилья только этим и живёт.
И странное дело… никто ничего не помнит из давних, почти легендарных времён… но почему-то считает себя настолько эрудированным и знающим, что пытается научить очевидцев тому, чему сам свидетелем не был… О, великолепная бездарная наивность, даже не пытающаяся подкрепить своё дремучее невежество каким-нибудь телодвижением в сторону библиотеки!
Возьмёшься с таким дискутировать, напустит на себя петушиного гонору. А как дело до обсуждений доходит, всё – нету его, скис, испарился, is absent в полынной зелени медного чернения ночи. Тиснение герцогской фамильной вязи воровал бы без стеснения, на свои бумаги клеймами сеял, да кишка тонка, – витийствовал Киртеп, в то время как Док пытался синхронизировать зубовный тремор, повизгивая от утренней свежести и подпрыгивая то на одной, то на
