не заметила – она не слонялась, как обычно, по магазинам электроники, разбросанным тут и там в аэропорту, походившем на огромную ресторанную кухню, где все было из нержавейки, в перерывах не залипала в точках доступа к вайфаю, а села в кресле у выхода на посадку и, продолжая погружение, начатое в самолете из Парижа, окунулась в глубокое таинственное море Аростеги – теплые воды, вскормившие коралловый риф, населенный презанятными экзотическими существами. В Амстердам Наоми вылетела пылкой, оголтелой аростегианкой.
И теперь три эти книги – “Научно-фантастические деньги”, “Апокалиптический консьюмеризм: руководство для пользователя” и “Расчленение рабочей силы: марксистский хоррор” – невинно лежали на полированном столе у окна, а Натан тем временем неожиданно и, прямо скажем, беспардонно кончил, наполнив рот Наоми горьковатой вязкой спермой. А все ее груди, точнее, две пары грудей – Наоми и Дунины, наложившиеся друг на друга, – эта картинка бродила в голове у Натана, и теперь посредством пениса он залил ее в горячий, недоуменный рот Наоми. Или так показалось Натану, которому передалась рассеянность подруги, вызванная сменой часовых поясов, – Наоми сосала, груди ее красиво покачивались, Натан смотрел на них, и ему вдруг мерещились Дунины, большие, истерзанные, а к этой мешанине добавлялись распухшие подмышечные лимфоузлы – шесть грудей? Он сложил руки под головой и даже не дотрагивался до грудей Наоми. Именно поэтому – из-за расстояния – возникала галлюцинация и образ раздваивался, именно поэтому он не смог сдержаться. Или он сделал это нарочно? Решил проучить Наоми и поступил как собачка, которую хозяйка закрыла в кухне, а сама надолго ушла? Наоми глотала, только если была очень пьяна. И конечно, у нее имелся веский аргумент. Ведь когда сперма стекает с ее губ, тянется ниткой к его члену, зарослям на лобке – это совсем как в порнофильмах. Но на сей раз Наоми проглотила. Не то чтобы не спохватилась вовремя, скорее растерялась – Натан так вероломно нарушил заведенный порядок, а ведь они обо всем договаривались заранее, и прежде чем обхватить губами его член, Наоми всегда желала знать, будет ли это только любовная прелюдия, или она должна довести дело до конца. Наоми не любила сюрпризов в постели. Она не прочь была похулиганить, но хотела ясности.
Поэтому Натан очень удивился, когда Наоми, с отсутствующим видом вытирая губы тыльной стороной ладони, спросила:
– Тан, как ты считаешь, есть связь между Марксом и преступлением?
Она не упрекнула его и назвала так по-детски – Тан, а значит, мыслями была где-то далеко и думала вовсе не о сексе.
– Даже не знаю, Оми. Вопрос обширный. Ты что же, изучала Маркса? Впервые, я полагаю?
Наоми распласталась на спине, придавленная грандиозностью затронутой темы. Разводы штукатурки на потолке закручивались водоворотами. И в голове у нее была такая же мешанина.
– Я изучала Аростеги.
– Они марксисты?
– Читала их и поняла, какая
