разговорам насчет общества, моральных устоев, «честной бедности» и всяких таких штук. Ну а уж с тех пор я такого насмотрелся… – Брэдли безнадежно махнул рукой и раздавил в пепельнице окурок. – Я по своим делам чуть ли не весь свет изъездил. Только вот за железным занавесом не был, не случилось… А наш «свободный мир» знаю, как изнанку своего собственного кармана. Поэтому-то я и не могу слушать равнодушно ваши разговоры о служении обществу. Нашли чему служить! Да по мне провались оно в преисподнюю, это общество, – такое, каким я его знаю. Я свои деньги сделал методами, за которые полагается тюрьма… Видите, я с вами откровенен… А другие? Вы думаете, другие лучше? Вы знаете, как начинал тот же Руффо? Это любопытная история, вот послушайте. Тут есть такая болезнь скота, страшно заразная, называется «афтоза». Животных, павших от афтозы, полагается закапывать в негашеную известь – это закон. Так вот, в конце двадцатых годов здесь была эпидемия – страшный падеж, чуть ли не треть поголовья погибла от афтозы. Дон Ансельмо Руффо – тогда еще никто о нем ничего не знал, у него была паршивенькая кожевенная фабричка в Саранди, – он придумал такую штуку: звонил скотоводам и предлагал свои услуги по уборке падали. Ну, те рады, понятно, – брал он за это недорого, а кому охота возиться с таким делом – рыть ямы, доставать известь… А скот падал сотнями, я говорю. Словом, работа закипела: пеоны Руффо ездили по эстансиям и забирали дохлых коров, потом их где-то закапывали в негашеную известь, как полагается, все по закону, – но уже ободранных, понимаете? А шкуры отсылались в Саранди. Ловко? Пронюхал об этом какой-то инспектор из министерства агрикультуры – Руффо ему взятку. Пронюхали в самом министерстве – Руффо еще несколько взяток! И все остались довольны. Другие кожевенные предприятия прогорали одно за другим, потому что честно ввозили здоровые шкуры из-за границы, а Руффо скупал заводы и дубил свою падаль. Сейчас он, понятно, падалью больше не интересуется, сейчас он всеми уважаемый промышленник, олицетворение коммерческой честности. Подите загляните в его оффис! Настоящее министерство, будь я негр. Из одних стенографисток можно сформировать целую труппу для мюзик-холла – девочки как на подбор. Вот вам то самое общество, которому вы так честно пытаетесь служить.
От долгой тирады у него пересохло в горле, он потянулся к своему стакану, увидел, что в нем пусто, и налил из шекера Жерару и себе. Тот сидел в низком кресле, обхватив руками торчащие колени, и с угрюмым выражением сосал давно погасшую трубку.
– Все это не то, Брэдли, – пробормотал он сквозь зубы, – я хоть и моложе вас, но тоже достаточно хорошо успел изучить «свободный мир», так что никаких Америк вы мне не открываете. Но тот факт – пускай неоспоримый, – что наше общество протухло сверху донизу, еще не является для меня достаточно веским основанием, чтобы делать то, что вы предлагаете. Тут нужно пытаться спасти то, что еще осталось, – какие-то ценности высшего порядка, вы понимаете, – а не самому превращаться в носителя заразы.