style="font-size:15px;"> – Сто процентов! – убежденно проговорил второй младший офицер и энергично кивнул в подтверждение своих слов.
Глава 7
Некогда величественный памятник Гвидо Гезелле теперь пребывал в плачевном состоянии. Большой кусок бронзы, отколовшийся от него, упал на припаркованную неподалеку «мазду», придав японской машине вид сплющенной консервной банки. Должно быть, ее владелец пожалел, что припарковал машину не в том месте и не в то время. Что касается, самой «мазды», то она явно испытала культурный шок.
– Бедный Гвидо!
– Прости? – удивленно уставился на комиссара Версавел.
– Я имел в виду не тебя, Версавел. Посмотри на этого бедного искореженного классика. От нашего величайшего поэта остались одни рожки да ножки.
– Не нужно говорить о нем в таком тоне, он этого не заслуживает, – возмутился Версавел. – Перестань бунтовать против всего и вся. Это напрасная потеря времени и сил. Поэзия Гвидо бессмертна.
– Быть может, это и так, сержант, – неуверенно согласился Ван-Ин. – Но его стихи, на мой взгляд, немного дилетантские.
– А я все равно очень уважаю Гезелле. И всегда буду уважать, – обиженно заявил Версавел. – Я люблю его стихи всем сердцем.
– Охотно верю.
– Ни один из современных поэтов даже мизинца его не стоит, – с жаром заявил Версавел и глубоко вдохнул холодный зимний воздух. Насмешливые замечания Ван-Ина о его любимом поэте явно возмутили Гвидо.
Я столько лет с тобою счастлив был,
Но миг безумья наше счастье погубил.
Теперь, чтоб вымолить твое прощенье,
Я посвящаю все цветы, все вдохновенье
Тебе одной. Прости, и мы опять
Нектар, как пчелы, будем собирать, —
с чувством процитировал Версавел.
Как ни странно, стихи Гезелле в исполнении Версавела тронули Ван-Ина. Быть может, эти простые, незамысловатые строки как нельзя лучше подходили к сегодняшнему настроению комиссара. А может быть, дело было в певучем мягком баритоне Гвидо.
– А я и не знал, что ты такой поклонник Гвидо Гезелле, – с искренним восхищением произнес Ван-Ин.
Версавел бросил задумчивый взгляд на свинцовое небо. «Как странно иногда действует на людей снег», – подумал он.
– Как бы там ни было, это был прекрасный памятник Гвидо Гезелле, – заметил Версавел. – А теперь он развалился на куски.
Полицейские огородили лентой место преступления. Несмотря на то что стоял февраль и было очень холодно, на площади Гвидо Гезелле собралась целая толпа туристов. Они расталкивали друг друга локтями, стараясь подобраться как можно ближе к ленте. Эти праздные зеваки боялись упустить малейшую деталь. «Прямо как зрители в театре», – с неприязнью подумал Ван-Ин.
– Слава богу, что сейчас зима и хотя бы нет москитов, – съязвил Ван-Ин, с трудом продираясь сквозь толпу.
Завидев Версавела и Ван-Ина, офицер помахал им и опустил ленту, чтобы они беспрепятственно
