верховное командование.
Пирон связался с моим начальством из штаба Седьмого Флота. Те пообещали в течение суток определить, сколько батальонов можно перебросить в помощь соседу. А мне приказали любыми путями добыть достоверную информацию о вооруженных силах тойлангов на Утесе. Родная разведка Пятого Флота скомпрометировала себя ротозейством, и полагаться на ее данные в ближайшие два-три дня никому не хотелось.
Приказ, полученный мною, был невыполним. Разведка – занятие ювелирное, требующее прецизионных инструментов и монашеской усидчивости. Впопыхах можно работать только кувалдой – с соответствующим результатом.
Наверное, приказ и нужно было сразу опротестовать как невыполнимый. Меня бы сняли с должности, назначили служебное расследование и… оправдали. Уверен, что после разбирательства я вернулся бы к любимой работе, сохранив и честь, и погоны.
Но успехи на Луге вскружили мне голову. К тому же я еще не использовал по назначению экспериментальный взвод активантов, который берег на случай непредвиденных обстоятельств. Сам я тоже был не прочь при необходимости катализироваться, хотя и побаивался: такое насилие над природой мог пережить не всякий…
Ливень. Перенасыщенная электричеством атмосфера планеты увешана гирляндами шаровых молний. Под крылом катера – бескрайний полярный лес.
Когда десантники с Утеса давали нам координаты безопасной посадочной площадки, тойланги, по их данным, были еще далеко. Но приземляться нам пришлось уже под обстрелом.
По прибытии в штаб десантного корпуса я рассчитывал оттуда разослать по два-три активанта во все полки – техническая связь с большинством из них была потеряна еще несколько часов назад. Затем, собрав первичные сведения со всех боевых участков, направить доклад адмиралу Пирону и дальше действовать по обстановке. Я был готов к тому, что эти «действия по обстановке» потребуют проведения импровизированных разведывательных рейдов по тойлангским тылам. Но я никак не ожидал, что на мой взвод ляжет вся ответственность за спасение десантного корпуса.
А получилось вот что.
Штаб корпуса, который представлял собой плавающую посреди затопленного леса консервную банку размерами с гандбольное поле, к моменту нашего появления контакт с войсками потерял окончательно. Об этом можно было и не спрашивать. Когда мы подлетали на бронетранспортере к расположению штаба, сквозь ливень проступили машины узла связи – разбитые вдребезги, полузатопленные, заваленные вырванными с корнем деревьями.
Из разговора с деморализованным генералом я узнал, что тойланги взорвали ледники в горах. Те сползли вниз, снесли плотины на местной реке калибра Ганга, и из-за этого лесистая равнина, которую корпус избрал для высадки, переживает генеральную репетицию Всемирного Потопа. Эту историю с ледниками я отнес на счет фронтового психоза полевых командиров, но воды от моего скепсиса не убавилось.
В довершение
