для нас.
– Да я бы рад, но этот парень сразу меня невзлюбил и не считает нужным скрывать этого. Вчера принялся читать мне мораль, словно мы с ним ровня, разъяснять, что алчность дворянства – причина всех бед в нашей стране. Выслушивать подобную ахинею я считаю ниже своего достоинства. Да и вообще, такие разговоры небезопасны – особенно сейчас, когда в западных графствах снова начались беспорядки.
Насчет беспорядков Овертон был абсолютно прав. В каждом трактире, где мы останавливались на ночлег, до нас долетали слухи о вспыхнувшем в Девоне мятеже, который перекинулся в Корнуолл и Хэмпшир. Никто не мог в точности сказать, что именно вызвало протесты – службы по новому английскому молитвеннику, злоупотребления землевладельцев или же и то и другое вместе.
– Со мной Локвуд никогда не заводит подобных разговоров, – пожал я плечами.
– Вы платите этому парню жалованье, и поэтому он с вами почтителен. А я теперь прекрасно понимаю, почему Копулдейк так грубо его третировал.
– Николас, судя по твоим рассказам, твой отец отнюдь не был примером истинно джентльменского поведения, – мягко заметил я.
– Я стараюсь не походить на него и вести себя сообразно своему положению, – не без гордости ответил Овертон.
– Тогда попробуй подружиться с Тоби. Поупражняйся в приветливости и любезности, которые, по его словам, так необходимы законникам в Норфолке, – с улыбкой посоветовал я.
Однако Николас не улыбнулся в ответ.
– Постараюсь, – мрачно буркнул он.
На следующее утро мы выехали спозаранку. Когда до Нориджа оставалось всего несколько миль, Тоби указал на песчаную дорогу:
– Она ведет в бриквеллские поместья.
Приглядевшись, я различил вдали очертания двухэтажного особняка, – вероятно, то был дом Джона Болейна.
В середине дня мы пересекли реку Яр. Впереди уже маячил величественный шпиль Нориджского кафедрального собора. Подъехав ближе к городу, мы увидели и другие шпили, а также зубчатые городские стены, расступавшиеся лишь в том месте, где несла свои темные коричневые воды пересекавшая город река Уэнсум, берега которой поросли камышом.
Дорога была плотно забита повозками, доставлявшими в Норидж провизию и прочие товары; подъехав к самым большим и пышно украшенным городским воротам, мы вынуждены были остановиться. В широкую арку ворот, по обеим сторонам от которой возвышались две круглые башни, могла въехать только одна повозка, а их перед нами стояло несколько. Лошади наши нетерпеливо переминались с ноги на ногу у деревянного моста, переброшенного через глубокий ров, тянущийся вдоль городских стен; подобно всем рвам за пределами Лондона, он был наполнен вонючими отбросами. На стенах, как водится, была устроена виселица, на которой болтались полусгнившие останки закованного в цепи злоумышленника; пара ворон клевала его почерневшую плоть. Я поспешно отвернулся и устремил взгляд в другую сторону, рассматривая стены, сложенные из темного камня и снабженные многочисленными
