на вершине искусственно насыпанного холма, возвышался норманнский замок, гигантское сооружение из камня; снизу он был облицован кремнем, а сверху – потемневшим от времени известняком. Подобно большинству норманнских замков, он производил впечатление могущества и неприступности. И, разделяя общую участь подобного рода строений, ныне он служил тюрьмой. Тоби указал на небольшое здание, стоявшее неподалеку от замка:
– Это Ширхолл. Там будет происходить выездная сессия суда.
– А мастер Болейн, как я понимаю, сейчас заключен в замке.
– Отсюда вряд ли убежишь, – изрек Николас, озирая каменную громаду. – Единственный путь из этого замка ведет в суд.
– Вы правы, мастер Овертон, – подхватил Тоби. – Но вот из суда есть два пути – на свободу или на виселицу.
Я не стал вмешиваться в разговор, однако вспомнил, что в кармане у меня лежит просьба о помиловании, подписанная леди Елизаветой. Даст Бог, все сложится так, что пустить в ход эту бумагу мне не придется.
Мы поравнялись с самой большой рыночной площадью, которую мне когда-либо доводилось видеть; она имела форму прямоугольника и спускалась к реке. Проезжая мимо прекрасной старинной церкви, я заметил, что восточное окно украшает чудом уцелевший изысканный витраж.
– Это церковь Святого Петра Мэнкрофта, – сообщил Тоби. – В ней по воскресеньям собираются самые богатые и влиятельные горожане, так называемые отцы города.
У подножия поросшего травой холма, на котором стоял замок, устроили скотный рынок: покупатели, с озабоченным видом расхаживая вдоль загонов, разглядывали стоявших в них животных. Что же касается главного городского рынка, раскинувшегося на мощенной булыжником площади, он был закрыт; на дверях лавок висели замки, работники в кожаных фартуках выметали мусор из-под пустующих прилавков.
– Базарные дни здесь среда и суббота, – продолжил свои объяснения Тоби. – В субботу народу собирается столько, что яблоку негде упасть.
Свернув на рыночную площадь, мы пересекли ее. В центре возвышался огромный резной крест, высотой примерно с двухэтажный дом. На краю площади стояло впечатляющих размеров здание, облицованное кремнем и известняком, фасад его украшал узор из чередующихся черных и белых квадратов.
– Это ратуша, – сообщил Тоби. – Здесь вершатся все городские дела, устанавливаются размеры налогов и пошлин, проводятся собрания гильдий.
У дверей ратуши, в сопровождении вооруженных слуг, стояло несколько джентльменов в богатых дублетах. Озирая рыночную площадь, они о чем-то негромко беседовали.
– Члены городского совета и шерифы, – пояснил Локвуд. – Представители самых знатных семей в городе. Стюарды, Энгвиши, Сотертоны. А вот тот жирный коротышка в красной мантии – мэр города Томас Кодд собственной персоной.
Я заметил, что неподалеку от ратуши возвышается еще одна виселица, на сей раз без
