я прижал Милу к стене, но он даже не догадывается, сколько сил мне пришлось приложить, чтобы не прижать ангелочка к стене своим телом, вжаться в неё, впиться в её губы поцелуем, обласкать её всю. Довести до того состояния, когда она будет стонать мне в губы и просить большего. Эти испуганные глаза, тонкий голосочек действовали на меня невероятно возбуждающе, получше всяких там мужских добавок. А её тело, такое плавное, изящное, в нужных местах объёмное, всё как я люблю, манило ещё больше. Мои руки так и тянулись притронуться к каждому миллиметру, сжать, укусить, поцеловать, зализать… Ух, эта девушка даже не знает, как действует на меня… особенно после вчерашнего, когда я видел её практически нагую.
Ангелочек этого не знает, но мы вчера с ней виделись. Наплевав с утра на всё, так как мои мысли и так были вовсе не о работе, а о маленькой фигурке в белом платье, я приехал к дому Прохора. И вовремя, так как именно в этот момент ангелочек вышел из дома и сел в машину. Я приказал водителю следовать за чёрным БМВ, и мы приехали к спортивному комплексу. Там Мила встретилась с рыжеволосой женщиной и, обнявшись, они проследовали внутрь.
В здание я вошёл следом, боясь упустить из виду эту парочку. Мне жизненно необходимо было знать, куда они пойдут и что будут делать и, возможно, даже присоединиться. Их пунктом назначения стал бассейн, куда мне, к сожалению, доступ был закрыт из-за отсутствия всего необходимого. Но я нашёл другой путь и, пройдя в кафешку, откуда открывался вид сверху на бассейн, стал ждать выхода ангелочка.
Робко сжавшись, девушка вошла с той самой рыжеволосой, которая в отличие от ангелочка шла уверенно и ни капли не стеснялась своего купальника. На Миле он был скромным, без излишеств. Чёрный, обыкновенный, который сейчас назвали бы детским, так как не было ни открытых ягодиц, ни даже груди, хотя живот девушки был открыт. Но даже он сидел на ней хорошо. Низ подчёркивал аппетитные ягодицы, а лиф не скрывал немаленький размер груди девушки. Увидев её, я облизнулся, и даже пришлось скинуть бумажное полотенце на ноги, дабы скрыть мою реакцию на Милу.
Долгий час я смотрел, как девушка плавала в сопровождении своей подруги, прыгала в воду, хохоча, как самый счастливый человек, соревновалась с рыжеволосой. А я лишь сидел и наблюдал… и мне это нравилось. Смотреть на то, как счастлив ангелочек и как радостно улыбается.
– Герман, я тебя предупреждал! – вырвав меня из воспоминаний, рычит Прохор и делает шаг ко мне.
– Пап, я сама, – вдруг подаёт голос ангелочек, после чего все оборачиваются к девушке.
– Что сама? На стену полезла? – недовольно спрашивает её отец.
– Нет, просто, ты же знаешь, я не люблю посторонних, а господин Айдаров стал подходить ближе, увлёкшись беседой. Я всего лишь испугалась. Он не виноват, – стала заступаться за меня Мила, и тогда я посмотрел на неё иначе. Не как на прекрасную трусишку, а как на слабого воина, готового сражаться и помогать, но боящегося причинить вред другому. – Не надо ссориться, прошу! – взмолилась она отцу.
– Что ж, Герман, тогда, пожалуй, – начал Прохор, выделив моё имя, – пойдём в мой кабинет и обсудим твоё
