не обязательно было играть в революцию. Я и без перемены строя … тружусь.
– Маша? – Петя вошел в архив.
От смеха у меня выступили слезы, я отерла ладонью глаза и случайно выронила на пол пожелтевший от времени листок.
– Да? – придерживая юбку, спрыгнула с нижней ступени приставной лестницы.
– Уже поздно, тебе пора домой, – заботливо напомнил он. – Одевайся, господин Бортников отвезет тебя.
– Бортников? – удивилась я. Мы, кажется, уже дважды с ним попрощались.
– Бортников, – устало подтвердил Чернышов. – Я вынужден остаться. Еще одно убийство.
Я понятливо вздохнула. Да, удивляться нечему – всего-то тёмная сторона столичной жизни. За парадным фасадом здесь мрачные, полные грязи дворы. Только привыкнуть к этому сложно. И страшно смотреть в глаза тем, кто уже привык.
– Еще одна Мария, – Петр посмотрел на меня исподлобья.
– Когда? – выдавила я. Во рту пересохло.
Нет, Белянин дул не на воду. Просто не всё рассказал.
– По всей вероятности, утром, – с готовностью ответил Петр. – Не представляю, кому она могла открыть дверь в это время. Такие дамы работают ночью.
Чернышов подошел ближе и, подобрав с пола упавший листок, подал мне.
– Держи.
– Вы очень любезны… – пробормотала я, отвернулась к высокому шкафу и принялась мысленно считать. Один, два, три… un, deux, trois… Несколько секунд, чтобы взять себя в руки. И столько же чтобы слышать собеседника, а не шум крови в ушах.
Dix. Снова по лесенке вверх.
– Свидетели? – я захлопнула ящичек, убрав на место листок, и повернулась к Чернышову.
– Никого, в том-то и дело. Соседский мальчишка за двадцать копеек вспомнил, что видел какого-то хорошо одетого мужчину у парадной.
Я спокойна.
– За рубль тебе любой мальчишка и внешность преступника бы описал, и мотив, и орудие убийства.
– Вот и этот – шельма! – усмехнулся помощник следователя. – Но денег всё равно ему дал. Больно тощий.
– Правильно, – спустилась на пол. – Ладно, не будем заставлять Ивана Петровича ждать, – я направилась к вешалке в углу комнаты.
Петя опередил, подал мне пальто и, пока я поправляла воротник, предложил:
– Оставь мне ключ, я сам запру архив.
– Хорошо, – я повернулась к нему и попрощалась: – До встречи.
Господи, какой он уставший.
– Иди, – улыбнулся Петр. – Тебя ждут. До воскресенья.
Бортников действительно ожидал в коридоре, задумчиво рассматривая черные перчатки в своих руках. Завидев меня, мужчина достал из-под мышки котелок и, сунув в него перчатки, шагнул ко мне.
– Вы и на Службу пойдете с полицейским? – адвокат подал мне локоть.
– Иван Петрович, не знай я вас, решила бы, что вы ревнуете, – пошутила я.
– Я всего лишь волнуюсь о
