добраться до зарослей лопухов, вымахавших в человеческий рост на куче мусора. Но от Светланы ей уже не уйти. Шаг, еще шаг… Девочка отвела нож в сторону, теперь ей не было страшно, теперь она просто хотела побыстрее все закончить, вон она, спина сумасшедшей бабы. По ней Света и полоснет Кровопийцей. От правой лопатки вниз по диагонали… Для начала.
И тут Аглая повернулась, она больше не убегала, видно, поняла, что не убежит, и… Их взгляды встретились. И теперь в глазах Аглаи девочка не увидела и намека на испуг, даже растерянности в них не было, а было в них веселое… злорадство. Аглая радостно оскалилась и кинулась на девочку. Если бы не этот взгляд чокнутой, то Света, может быть, и пропала бы. Но Свете хватило одного страшного взгляда Аглаи, чтобы резко затормозить. Она остановилась… А дальше все пошло как-то само собой. Аглая, уже ни капельки не хромая, подлетела к Свете, но та, не осознавая этого, ударила ее жабьей палкой, стараясь попасть врагу в лицо.
Для чокнутой этот удар не представлял угрозы. Она просто перехватила палку. Схватила ее прямо за темный от жабьего яда острый конец и легко, словно у ребенка, вырвала из рук девочки. Отбросила ее за ненадобностью. Яд ей был нипочем. А затем снова кинулась на Свету, но пока Аглая отбрасывала палку, она потратила долю секунды, и этой самой доли девочке и хватило, чтобы развернуться и кинуться бежать от сумасшедшей. Аглая едва успела схватить ее за рюкзак одной рукой, взялась крепко, а второй она уже хотела вцепиться девочке в волосы. И тут Светлану впервые выручил Кровопийца. Она взмахнула ножом, отмахнулась им, словно свернутой газетой от назойливой мухи, и Аглая отпрянула, уворачиваясь от белой кромки лезвия, убрала руку и не схватила девочку за волосы. Чокнутая, кажется, понимала, что с этим оружием лучше не шутить. И Светлана выскользнула из лямок рюкзака, в который вцепилась Аглая. Выскользнула и кинулась бежать.
А вслед ей полетел отборнейший мат и крик, срывающийся на истошный бабий визг и зловещий хохот, хохот как раз такой, каким и должна заливаться сумасшедшая маньячка.
– Стой, мразь! Стой! А-ха-ха… Стой!
«Ни фига она не хромая! – Света бежала изо всех сил, так как слышала помимо этого ужасного хохота шлепки босых ног по горячему асфальту. – Да как она может так быстро бежать по битому асфальту, по обломкам кирпича без обуви?»
Но сумасшедшая летела за девочкой со скоростью хорошего спринтера и еще умудрялась радостно орать на бегу:
– А-ха-ха… Я сдеру с тебя кожу твоим ножиком… С живой буду срезать! Стой, говорю, мразь!
Свету подгонял страх, такой страх, которого она не испытывала, даже оказавшись под землей с жуками-кусаками. Она бежала так быстро, что могла бы на соревнованиях запросто посоперничать со старшими девочками, которые бегали спринты. Посоперничать? Да она бы их сейчас победила. Хоть на сотне, хоть на двух. И ботинки ей совсем не мешали. Она летела как на крыльях, едва касаясь земли, едва разбирая дорогу, не отдавая себе отчета и тем не менее зная, куда
