смесь издевки с послушанием.
Ненавижу ее. Всю эту ситуацию ненавижу.
Но потерять большее ради малого – тупость.
– Тебя проверят. Если врешь – отдам воинам. Ну?
– Я говорю правду, господин.
Врешь. Нагло врешь. Одно твое «господин» уже оскорбление.
Я делаю знак слугам отвести девку к врачу.
Проверка займет недолго.
Добывший тэнхи клан на торгах имеет увеличенную втрое ставку.
Но если девка чиста, я куплю ее за любые деньги. И тогда…
Глава 2. Проклятие
МАНРИ
Сидеть в дурацком качающемся паланкине страшно, а еще ничегошеньки не видно.
Сердце оголтело колотится, духота внутри паланкина мешает дышать и нагоняет панику. Я стискиваю ладони в замок, и ногти больно впиваются в кожу.
А если высунуться, можно упасть с высоты роста громил, которые несут паланкин. Да и вообще привлечь лишнее выбивающее дрожь внимание.
Каждая девочка тэнхи где-то в глубине души боится, что в один день вэнки ее заберут. И у каждой есть особый план, что делать в таком случае.
Мой план – слиться со стенами. Выжить. Не нарываться. Искать мельчайшие лазейки и бежать домой.
В висках нещадно пульсирует кровь. Мне до тошноты жутко.
Я не знаю, сколько сбежавших в истории было. Даже если ни одной, я стану первой.
Я точно не сильнее мужчин. Я не самая умная, если сравнивать с другими. Все, что у меня есть – хитрость.
А еще вера в то, что все у меня получится. Ну да, сегодня эта вера завела меня в смертельную ловушку. Но это мне просто не повезло.
Я делаю жадный вдох, и в нос забивается пыльный чужеродный воздух.
Так пахнет плен.
Мои родители с ума сойдут, когда им скажут о похищении. Они живут в другой деревне, иначе на всех совершеннолетних не хватило бы хижин внутри одного частокола.
К глазам подступают горячие слезы, и я снова шмыгаю носом.
А Нуми… Мне хочется, чтобы он побежал меня спасать, но его здесь просто убьют.
Нельзя, чтобы из-за меня он погиб, мой Нуми.
Я снова шмыгаю носом и утыкаюсь лицом в колени. Боюсь, что вэнки меня услышат.
Стены их мрачной крепости выглядели абсолютно неприступными, а что внутри нее – я не знаю. Меня же прямо около стены в этот поганый паланкин сунули. Специально, чтобы я ни толщину укреплений не разглядела, ни как пройти к треклятому господину.
Я тяжело вздыхаю, снова глотая пыль, смешанную с чужими незнакомыми запахами. Какие-то душные тяжелые благовония.
У вэнков прямо страсть, чтобы свободные женщины их господами звали. Им нравится унижать.
Мне придется говорить это поганое слово, как бы я ни дрожала от отвращения.
Тряска и качка внезапно заканчиваются. И крики на диком языке снаружи тоже. Отрывистые, грубые слова, неприятные на слух.
Видимо, меня принесли.
Горло сжимает спазм,
