виноград стерегли, свой забыв сохранить![47]Но лелею надежду на час и мгновенье великое,
Когда сможет мой стих голос древних времён воскресить.
Возвратит ему силу и вылечит косноязычного,[48]
Дав свободу и радость потомкам служить.[49]
Мой собеседник снова о чём-то задумался, затем проговорил:
– Может быть, у нашего с тобой любимого поэта и философа не так печально сложилась бы жизнь, если бы сиротство, болезнь, нужда не сделали его раздражительным, нетерпимым. Опять же, гордый – не кланялся вельможам, не шёл на компромисс; ему не казалось зазорным поносить великих, обнажать их грехи.
– Ну да, – проговорил я. Затем неожиданно для себя спросил: – Где твоя семья?
– Они тоже в Гранаде, ни в чём не нуждаются, можно не беспокоиться, – отозвался после долгого молчанья Моше. Затем продолжал: – Пока дети были маленькими, жили вместе. Сыновья выросли, и оказалось, что мы совсем разные, словно чужие. Если бы не внешнее сходство, я бы думал, что они не мои. Старался втолковать им, что не звания и богатства, а мудрость превыше всего. Меня не слышат, не хотят слышать… Ну да что есть. Как тут не вспомнить Гиллеля, мудреца на все времена, который говорил: «Не суди ближнего, покуда не окажешься на его месте».[50] Вот я и пытаюсь представить, мысленно оказаться на месте своих детей, которые унаследовали от матери интерес всего лишь к материальным вещам. Не хватает воображения, не представляю, как можно жить только будничными заботами.
Несколько минут мы шли молча.
– Жену тоже меньше всего интересуют мои мысли, – тяжело вздохнув, продолжает Моше. – С ней всё хорошо, не может пожаловаться на одиночество и живёт в просторном красивом доме. Большое везение или умение – выбрать жену. Помнишь, дочери Иерусалима выходили и плясали в виноградниках? Тот, у кого не было жены, мог выбрать там свою суженую. Самые красивые девушки говорили: «Обратите внимание на красоту, ведь самая главная радость – красивая жена». Самые знатные из них говорили: «Обратите внимание на семью, ведь жену берут ради детей, а свойства родителей передаются детям». Самые невзрачные говорили: «Свершите выбор свой во имя небес».[51] Я взял красивую жену из хорошего дома, а нужно было выбрать во имя небес.
– Знать бы волю небес, – обмолвился я.
Мой покровитель снова о чём-то задумался, затем, вздохнув, заговорил:
– В нашей культуре всегда ценилось личное достоинство человека, его собственные качества, а я соблазнился на красоту и происхождение, взял жену из достопочтенного семейства.
Мне нечего было ответить.
Моше, махнув рукой, словно стряхнул воспоминания, заговорил о другом:
– Более ста лет прошло, с тех пор как умер в Кордове ученик известного мудреца Саади Гаона – комментатор Торы, поэт Дунаш бен Лабрат. Его пригласил в Кордову Хасдай ибн Шапрут – придворный врач и политический деятель просвещённого эмира Абд ар-Рахмана III. В то время пробудилась
Праматерь арабов Агарь была рабыней у жены Авраама – Сары.
Перефразированная цитата из Песни Песней 1:5.
Пер. Я. Либермана.
Авот 2:4.
См.: Вавилонский Талмуд. Трактат Таанит. Иерусалим – Москва, 1998. С. 330.
