что так выглядит отварная блоха, откормленная генетической соей.
– Ну ты даешь! Это что, следствие иглы? Какой-то шизоидный бред.
– Суа квиква сунт вициа. У каждого свои тараканы… Так откуда твой дурик, где он затерялся? В бразильских болотах?
– Бери круче. Гораздо круче, хотя уже горячо. С трех раз угадаешь?
– Сто бакс.
– Сто бакс? Хм-м… А не жирно?
– Риск пополам, – Саша пожал плечами и снял шляпу, опустив ее на колени и перевернув.
– Логично, уговорил. Первый шар уже вынут.
– Плевать мне на шары, я тебя вычислил. Вот сюда положишь свой стольник, – Саша указал на шляпу, – прямо сейчас. У тебя есть стольник?
– Я не слышал ответа.
– Россия.
– Десятка… Браво, капитан! Ты, оказывается, в форме. За мной ужин, – вздохнул Артур.
– Стольник. А потом ужин, – Саша впервые за время разговора повернул голову в сторону водителя, и взгляд его черных цыганских глаз из-под ежика прически, не требующей ухода, Артуру не понравился. – И не доставай меня своими шарадами, приятель! Я хочу знать все прямо сейчас, здесь. Все как есть, без всяких там дуриков. А за ужином я буду думать, что с тобой делать.
– Без проблем… Илья Петрович Гуреев, так по паспорту. Год рождения – 1960, Тамбовская губерния. Семь лет назад был холост, теперь, возможно, обзавелся семьей. Вероятное местонахождение – средняя полоса России. Это все.
– Все? Какой скупой рыцарь! Что он натворил?
– Пока ничего, клапан держит. Но может сорваться.
– Семь лет не у дел, что он может слить? Пустой базар.
– Не скажи. В свое время он прошел чистку.
– Ого! Элитный мальчик. Слыхал я о ваших чистках, это же смерть. Человек без памяти – человек без души. Предлагаешь объездить все психушки? Зачем тебе живой труп?
– При нем осталось все, что было. Только ушло в подсознание, откуда может вернуться – при определенных обстоятельствах.
– Если узнает код.
– Назовем это так.
– Ясненько… Отчего же его не убрали, когда он так опасен? Пуля в затылок куда нравственней, чем то, что вы с ним сотворили.
– Полностью с тобой согласен.
– Согласен? Ты что же, держишь меня за киллера, святоша?
– За милостивого самарянина. Устрой его так, чтобы всем было хорошо, и душа несчастного воскресла и возрадовалась.
– На небесах…
– А это по вере.
– А по жизни, – уголок рта, скрытый от Артура, скривился и дернулся, – на сколько это тянет по жизни?
– Сколько скажешь, на столько и потянет. Но в пределах разумного.
– Народу русскому пределы не поставлены, пред ним сплошная жуть… Милостивый самарянин, говоришь? Широкий ты человек, Артик, добрый и веселый. Так и быть, устрою я твоего приятеля, в лучшем виде устрою, раз уж ты мне так доверяешь. Пока ничего не знаю. Познакомлюсь с
