у студента такая сила? – покрутила пальцем в воздухе, вновь поднимая снег.
Теперь для сокрытия следов. И наших, и ныне покойного. Да и сам уродливый труп тоже не помешает припрятать под слоем снега.
Помимо вендиго здесь еще куча разной живности, которым лесные путники придутся по вкусу. Салфеточку повяжут, вилочку с ножичком возьмут и привет-обед.
– Госпожа заинтригована? – шальная улыбка расплылась на губах Пантина.
Просить больше не употреблять обращение "госпожа" равносильно признанию в собственной неправоте. Остается привыкнуть к будоражащему тембру и не реагировать.
– Заинтригована как куратор, – холодно подтвердила и двинулась вперед.
Поднятая метель за нами послушно заметала следы.
– Давайте проясним: возрастные женщины меня не привлекают, – Пантин подмигнул. – Не ищите подтекста в моих словах или действиях.
– Возрастные… женщины? – вкрадчиво переспросила, сжимая кулаки.
Ветер пронзительно засвистел за спиной.
Спокойно. Так и до урагана недалеко.
Контроль эмоций – то, чему я должна научиться.
– Меня малыши тоже… не привлекают, – улыбнулась, с удовольствием подмечая дрогнувшую ухмылку.
Один-один. В эту игру должны играть двое.
– Малыши? – захохотал Пантин после минутной паузы. – Давай пари?
"Давай"? Да он совсем оборзел.
Не успела рот открыть, а он уже соловьем разлился:
– Когда ты сама признаешь, что была неправа…
– "Когда"? Серьезно? Самоуверенность о Луну башкой стукнулась.
Пантин широко растянул ухмылку.
– Когда ты признаешь, что была неправа, ты принесешь свои самые искренние извинения… – он чуть подался вперед и шепотом закончил, – на коленях.
По щеке прокатился бугорок.
Я его убью. Просто убью прямо здесь и сейчас, а Морозу скажу, что так и было.
Он мне, владычицы метели и снегов предлагает м… м… ми…
– Так, – выдохнула, снова теряя контроль, – еще одно подобное предложение…
– Это не предложение, – возразил Пантин. – Это пари. И выиграть его можешь ты, все честно.
Вдох-выдох. Выслушаю засранца.
– То есть ты будешь доказывать, что ты не малыш, а я… В чем пари-то? Условия размытые.
– Либо докажу, либо нет, – он пожал плечами.
Вот ты и попался… малыш.
– Если не докажешь, когда вернемся в Академию, ты скажешь Морозу, что я лучший профессор, у которого любой студент будет мечтать учиться.
– Да? – Пантин издевательски изогнул бровь.
Убью.
– Ладно, – согласился он. – Идет. Но если докажу, то на колени, – и снова бугорок на щеке…
С…с…сту-ужа.
– Я разрешу тебе выбрать сугроб.
– Зачем?
– Для
