дугу черемховую!Пей-ка,
копейка,
пятак, постой-ка,
будет и на твою долю попойка!
Гужи сыромятные,
тяжи моржовые,
шлея наборная,
кобыла задорная —
пойдет рысить через пни, через кочки,
только держись супонь да мочки!
Эх вы, любки,
голубки,
хвосты песты, головы ступки,
что ноги ходки,
хвосты долги, уши коротки,
аль вы забыли,
как прежде любили?
Эх, с горки на горку,
даст барин на водку —
даст ли, не даст ли, а дома будем,
дома будем, гостей не забудем!
Эх, маленькие,
разудаленькие,
ударю!
Гни сказку готовую,
что дугу черемховую!
Погоди, Демьян,
либо ты с похмелья, либо я пьян;
а этак гнать,
добру не бывать:
держи ты тройку на вожжах, правь толком
да сказку сказывай тихомолком,
а то с тобой чтоб беды не нажить,
чтобы сказкой твоей кого не зацепить;
ты сказкой о воре
и бурой корове
кому-нибудь напорешь и глаз, не только брови!
А ты кричи: поди, поди, берегися!
Едет сказка тройкой, сторонися!
Сказка моя в доброго парня не метит,
а ледящего не жаль, хоть и зацепит».
В фольклорных записях народных балагуров встречаются не менее длинные пословично-поговорочные ряды[5], но в литературном повествовательном произведении эти ряды кажутся избыточными, потому что тормозят сюжет, рассказчик балагурит, но не рассказывает. Но если мы признаем, что главной целью Даля было не изложение сюжета, а создание энциклопедии пословично-поговорочных рядов, то никакой избыточности тут не окажется. И если мы признаем это, то нам придется признать, что своей цели он достиг, текст его по-своему совершенен.
Такой же энциклопедией стал и небольшой очерк Даля «Об очках». Даль рассказывает сначала две притчи; первая является переложением басни И.А. Крылова «Мартышка и очки», но Даль сознательно не указывает на связь своего текста с крыловским:
«Есть притча о том, как мартышка низала очки на хвост и сажала их на затылок, а еще куда там, – не упомню, да хотела разбирать грамоту. Однако грамота мартышке не далась, и за это стали виноваты очки. Эта притча хороша. Есть еще другая: как безграмотному мужику хотелось в пономари, да стал он покупать на ярмарке у проезжего немца очки на выбор; и надевал он их да повертывал перед собою книгу, то к себе, то от себя ногами, – и больно дивовался, что не подберет по глазам очков, не разберет грамоты, тогда как слышал, что у немца на все струмент есть, и видел сам, что люди в очках читают. И эта притча хороша, и она годится».
Это притчи о том, что очки не делают человека грамотным.
«А вот есть еще третья притча про очки, так уже она,
См., например: красноречие русского торжка. Материалы из архива В.И. Симакова / Публикация Т.Г. Булак // Из истории русской фольклористики. Л., 1978.
