нотки паники сыграли на нервах победный марш. Любава попыталась выдохнуть, но под коленками свербела противная слабость.
Так, не паниковать! Она не могла далеко уйти – это раз, в лесу ориентироваться умеет – это два, а в третьих…
– Ой! – вскрикнула, поджимая ногу.
Сучок! Да как же так?! Любава шепотом обругала себя за пустую голову. Босиком пройтись решила, вот дура!
Стараясь не наступать на поврежденную стопу, поковыляла в сторону тропинки. Но ни через десять шагов, ни через пятнадцать ее не увидела.
Нараставший с каждой секундой страх гнал нестись вперёд, но через силу Любава заставила себя остановиться. Нет, не туда идёт, надо обратно. Но и так ничего не вышло. Проклятая тропинка испарилась, и даже кусты голубики пропали. Что за чертовщина?!
– Эй… – первый писк вышел шепотом. – Ау! – уже громче. – Меня кто-нибудь слышит?! Ау!
Тут же должны быть люди! Деревня совсем рядом!
– Ау!
Голос разбивался о деревья и эхом возвращался обратно. Любава трусливо оглядывалась по сторонам, из последних сил пытаясь не впадать в панику. Получалось паршиво.
– Ау! Ау-у-у!
Где же все?! Хоть кто-нибудь!
– Ау-у-у! – сорвалась на хрип.
– Ты чего орёшь?
– А-а-а!
От испуга она чуть не взлетела на ближайшую сосну. Шарахнулась в сторону и, споткнувшись о что-то твердое, полетела на землю.
– Ой, – заныла, жмурясь от боли в ноге, – простите, я… эм…
Слова благодарности застряли в горле. Скрестив руки на богатырской груди, перед ней стоял Данияр. Без майки.
Страх испарился вместе с болью в ноге. Любава вцепилась в мох, пытаясь заставить себя не разглядывать это… совершенство. О, боги, за что? Будто мало ей голоса и тревожных снов! Какого черта он вообще разгуливает по лесу без майки, зачем?!
А взгляд жадно скользил по обнаженной коже, лаская тугие бугры мышц и контуры идеальной фигуры. Жилистую, крепкую шею, мощные плечи и отлично проработанный пресс, по которому от пупка вниз тянулась темная дорожка.
– Все рассмотрела?
Насмешливый хмык обрушился на голову лихой затрещиной. И если бы могла, Любава вот сию же секунду провалилась бы сквозь землю или сбежала пешком в Москву. Не помня себя от смущения, вскочила на ноги и, круто развернувшись, шагнула прочь. Пусть хоть в самую чащу, только бы подальше!
Но первый порыв закончился фейерверком взрывной боли. Любава со стоном рухнула обратно на землю, и схватилась за бедную лодыжку.
От бессилия чуть не расплакалась. Зараза! Надо же было кроссовки снять! Ничего, как-нибудь дохромает…
Земля резко ушла вверх, и Любава затрепыхалась в огромных ручищах.
– Эй! Пусти! – ударила в каменные плечи.
– А ну цыц!
И ее, как игрушку, легонько подбросили в воздух. Совершенно не напрягаясь, Данияр понес ее на руках обратно к деревне.
А Любава
