а та присылала открытки.
Старушка тихонько хмыкнула
– Ну так открывай.
И Любава открыла. На колени соскользнул белый конвертик. Письмо.
– Это уж ты сама, – верно поняла Рада. – А я, пожалуй…
– Нет, останетесь! Давайте сначала фото посмотрим…
И они начали смотреть. А вокруг строились и набирали силу картины прошлого. Длинноволосая красавица в камуфляжном костюме и с охапкой цветов. А рядом точно в такой же одежде парень, только у него ружье через плечо висит. Оба улыбаются. Счастливые и молодые.
– Твой отец переехал сюда в семнадцать, он сирота был.
Последнее Любава знала. А о первом папа не упоминал.
– Мама рассказывала, что они в колледже познакомились…
– Да, они в одной группе учились. Вот первый курс их и свёл, ну а потом Данила сюда за любимой отправился. Его ничего и не держало.
Карточки мелькали одна за одной. Родители в городе, у ручья, в доме. Всюду вдвоем или с незнакомыми ей людьми. Почти незнакомыми.
– Мамина сестра!
Тетю Любава сразу узнала. Две девушки в обнимку, и обе с одинаковыми улыбками и глазами.
– Старшая, да.
– Ой, а это…
– Ночь на Купалу. Для всех нас большой праздник. И для твоих родителей особенно. В эту ночь обычно и просят благословения пары.
Любава с интересом разглядывала людей в славянских одеждах. Так странно. Родители никогда не навязывали ей во что верить и как одеваться. Мама, правда, читала русские сказки в основном, а отец часто брал в лес, но чтобы воспитывать в определенном ключе – нет, такого не было. Наоборот, родители часто повторяли, что у каждого свой путь. Главное – оставаться человеком. Не только для других людей, но и природы.
– Они поженились в восемнадцать, я знаю.
– А через год и дитя сделали, – хмыкнула Рада
Любава смущённо улыбнулась и вновь перевернула страницу.
– Ох, – только и смогла выдохнуть.
Фото было случайным. В движении, как говорят. Папа протягивал руку маме, а за родителями стоял молодой Данияр. И Любава тоже была тут. В животе у мамы.
Внутри опять заворочалась тяжесть. Сколько между ними лет разницы? Это даже не подросток, а юноша! Высокий, широкоплечий. А какая улыбка! Легкая, будто облачко. Так и греет, но в груди почему-то больно.
И это их совместное фото будоражит странные ощущения. А в них яркими нотками сквозила грусть.
– Помню это фото. Данияр твоим родителям с переездом помогал. Ему уж пятнадцатый год шел…
О, боги! Так ему сейчас тридцать шесть! Да она перед ним соплюха малолетняя!
– А женился он…
– Зря.
Любава чуть не поперхнулась. Ничего себе заявка! Вроде бы про их отношения женщина говорить не собиралась. Или передумала?
А Рада повертела в морщинистых пальцах щипцы и бросила обратно в лоток.
– …Впрочем,
