шагу, как любой готов отобрать накопленное. Чуть позже Гендби взял заём в банке и купил имение, от которого сейчас ничего не осталось, это отдельная история, я расскажу её позже. Во времена войны, когда бомбили города, поместье осталось не задетым, а я умудрился всё разрушить за несколько секунд. Дедушку воспитывала тётушка Бетти, она пол жизни отдала для его счастья, после очередной ссоры, он прогнал её как чужую. С этого дня стал меньше выбираться из дома. Его смущали взгляды людей, с которыми встречался на улице, протянутые руки в ожидании поздороваться. Комфортнее стало оставаться в одиночестве. Но можно ли при этом сохранять рассудок? Каждый писатель по-своему интроверт. Для него одиночество время подпитки, чтобы набраться сил. Он проживает несколько жизней в потоке воображения, в чувствах своих персонажей. Иногда реальность и нереальность начинается смешиваться. Если ты вообще один, так можно упасть в пропасть безумия из которой не возвращаются.
Поместье в Орхусе
В благородно-пудровый цвет несколько рабочих покрасили стены с наружной части, когда счёт дней сменился на 1799 год. Оттенок превратился в кремово-грязный с подтёками после дождя и крапинкой от земляных брызг. Фундамент собран сплошной каменной подушкой, составлял большую часть веса от всей конструкции дома, под тяжестью он просел в землю. Наружная часть заросла борщевиком. Участок прилегающий к дому находился в запущенном состоянии. Сухая почва с длинной травой и остатками прошлогоднего перегноя, на которой ничего красивого не растёт. Передний фасад здания потрескался, по левой части ползла узкая трещина. Тянулась к небу и солнечным лучам. Наравне с ней поднимался плющ, как настойчивый возлюбленный пытался догнать её. В сильный дождь крыша протекала, и комнаты заставляли любыми ёмкостями, которые могут собрать капли.
Когда я узнал про наследство, на меня хлынул поток слухов. Поместье находилось в самой отдалённой части Орхуса. За ним непроходимый лес, а впереди Вишнёвая чаща. Я хотел больше узнать об истории дома, но не забивать голову присказками местных жителей. Копался в старых сводках библиотеки, искал ответы в записях дедушки. Узнал, что поместье построила семья Хафеллов на месте разрушенной церкви Марии Антуанетты. Участок размером двенадцать гектаров без забора и ограждений. Зайти могла любая живая душа, но все сторонились особняком. Во времена церкви вблизи стояли домики, к моему поколению остались пустые земли.
Через пять лет после завершения стройки главу семьи нашли повешенным в гараже. Там он проводил большую часть времени, громко включал музыку и чинил красный кабриолет. Поговаривают, что вопли из старого магнитофона помогали ему не слышать звуки из стен поместья. Стопы старины Джека соскочили с облезлого табурета, но петля не затянулась сразу. В последние секунды под страхом оказаться в худшем кошмаре, он схватился за верёвку, пытаясь её разорвать. Жёсткий джут разодрал мягкую кожу под ногтями,
