чисто-чёрного оттенка, как сама ночь, его рассекали белые полосы. Я снова пропал из виду Бетти.
– Марти! Где ты негодник?
Тётушке стало дурно, и она села на бордово-красный диван в гостиной. Какой-то скрип. Бетти вздрогнула: – Марти! Это ты? Дай мне только отдышаться, и я найду тебя!
В это время я забрался на второй этаж. Пыль защекотала в носу, и мне не удалось сдержать чих. Мебель в поместье напоминала аккуратный музей, какие обычно стоят в Кёге. Местами обшарпанные сидушки, подлокотники и избитые ножки. Стояли деревянные стулья с изогнутыми спинками. Из материалов чаще всего использовалось натуральное дерево, бархат и хлопок. Железные ножки дивана закручивались как дикая волна. Похожие завитки были на канделябрах. В комнатах обязательным предметом стал ковёр ручной работы с геометрическими фигурами. Нахлёсты из трикотажной лозы распускались в ромбы. На полу стояли высокие торшеры с хромированными ножками, медные индийские вазы ручной работы, и несколько резных сундуков из металла. Я шагнул в спальню достаточно свободную для двоих персон. На комоде стояла рамка, с которой сползала по кусочкам лазурная краска. Снимки, запечатанные под стеклом пожелтели. В раме из белого дуба находилась фотография дедушки с женой и маленьким Брэдли на руках. В крошечных прямоугольных – люди, которых я не узнавал. Я выдвинул первый ящик комода, колёсики с хрипом прокатились по рейке. Внутри ящика отделка из зелёного бархата, маленькое блюдце с брошкой, две нити жемчуга, и кольца из серебра. Я достал брошку, рассматривал надпись на задней стороне. Не смог разобрать эти символы. Покрутил в ладонях и положил обратно. Было темно, я раздвинул шторы в комнате, чтобы как-то добавить света. Снова поднялась пыль. Через панорамные окна ворвался свет. На кровати столько места, что можно лечь поперёк или звёздочкой. С белых подушек свисала бахрома, а покрывало невероятно мягкое, так и хочется его гладить. По левую и правую сторону от ложа торчали канделябры.
В поместье Бетти стала чувствовать себя лучше. Она поднялась с дивана, подошла к зеркалу и разглядывала лицо. Щёчки налились румянцем, а в теле появилась бодрость. Приятное чувство, как если бы ты проснулся после долгого сна. Бетти снова выкрикнула: – Марти!
В спальне, где я находился, была вторая дверь, которая вела не в коридор к лестнице, а куда-то ещё. Слегка толкнул ногой, она не открылась. Я часто смотрел полицейские детективы, где офицер толкает дверь ногой, и только потом проходит дальше. Этот трюк здесь не сработал. Я медленно приближал пальцы к ручке. Замер. Странное чувство. В эту секунду услышал крик тётушки: – Марти! – и сделал шаг назад от двери, потом вышел к лестнице, – Бетти! Я тут наверху!
– Марти, я тебя обыскалась!
– Прости Бетти, я не хотел тебя волновать. Я стал шустро спускаться, сорвался со ступенек и провалился вниз, едва успев зацепиться за прогнившие доски, – Бетти! Бетти, помоги мне! – деревяшка, за которую держался, прогибалась под весом тела, резко дёрнулась вниз. Я смотрел
