согласился Деккельти. – Кстати о деньгах. В Эвени Лумм вот такие монетки, – он вынул из кармана небольшую серебряную монету, на одной стороне которой была изображена десятка, а на другой – символ Эвени Лумм, представлявший собой замысловатые закорючки. – Такие монеты называются субблины. Это – десять субблинов. Такие деньги используются во всех королевствах, что принято специальным законом об общей валюте. Вообще здесь система такая: существует семнадцать королевств, и с самого начала их было семнадцать. Никто не смеет и не смел захватывать или завоёвывать чужие территории, потому что карту Авельгира переиначить нельзя. В каждом королевстве правит свой король или королева, но над всеми ними стоит один Верховный правитель, и его воле покоряются шестнадцать, а семнадцатый он сам, и правит он Месгарелом.
– И поэтому Месгарел – сердце Эвени Лумм, и работать в архивах его дворца очень здорово! – с нажимом произнёс Эманэ.
– Здорово, здорово, – отвечал Деккельти.
– А что делают с церемонией те, кто родился в Эвени Лумм? – спросил Саймон, любопытство которого начало разыгрываться; этот вопрос как-то внезапно озадачил его. – И что делать, если ребёнок родился не волшебником?
– Ну, такого не случалось, чтобы у магов родился обыкновенный ребёнок, – говорил Эманэ. – А так родители ждут, когда их ребёнок узнает, что у него за сила, и сами идут с ним на церемонию становления волшебником, как и все, в начале лета, а именно – седьмого июня.
– А если кто-то узнает о силе только в конце июня? Или на следующий день после церемонии, что тогда? – спросила Джессика.
– Придётся ждать целый год, – ответил Деккельти.
– Простите, что прерываю вас, но на это стоит взглянуть! – объявил Меккеб, показывая рукой на восток.
Зрелище было непередаваемое. Огромные, невероятно огромные цветы всех существующих в мире оттенков росли у самого берега, что с лодки их гигантские лепестки можно было достать рукой, и уходили этим необъятным бурным потоком далеко за горизонт, и, казалось, нет конца этому цветочному океану. В этот момент все почувствовали себя крохотными человечками, проплывающими по узенькому ручью на малюсенькой щепке, но не на большой лодке по великой реке Уле Абб.
Ещё около получаса длилось это невыразимое наслаждение плантациями Поккелита, и никто не мог и не смел произносить ни слова за всё время любования цветами сакальдези. Уже вечерело, и Солнце набирало тёплые краски, чтобы оканчивать этот день, придавая своими мягкими лучами всей этой картине ещё больше завораживающей красоты. И даже когда плантации сакальдези остались далеко позади, всеобщее молчание продолжалось достаточно долго.
– Это невероятно, – наконец, вполголоса произнёс Джеймс. – Просто невероятно.
– Дальше с реки нам будут видны только окраины леса Горбени Фан – предлесья королевства Окс, – сказал Меккеб. – К болоту мы прибудем лишь наутро.
Мысль
