множества сделанных фотографий, мы сумели подобраться к тебе. И первое, что ты сказал, это:
– Уля, будь добра, сфотографируй нас с Арьяшей, – произнес ты, отдав свой телефон нашей старосте, а мои костыли моей спокойной лучшей подруге.
Тогда, вначале придерживая меня за талию со своим дипломом, а затем подняв меня на руки и выдав мне на руки свою долгожданную медаль, мы сделали несколько фотографий.
Спор был выигран – я дошла сама, но и ты показал себя в лучшем свете. Все же, несмотря на твою излишнюю заботу и огромное количество времени, которое ты отдал, заботясь обо мне, когда я лежала загипсованная, даже не по твоей вине, ты все равно смог пробиться вперед.
Это стоило многого и очень многое показывало.
К примеру, то, что ты не только боец, певец и напыщенный придурок с хохолком, но еще и сильный человек, умеющий делать всё, и при этом успевать.
…
Я не буду ничего изменять и дополнять. Это страница слишком хороша, чтобы портить ее воспоминаниями о прошлом, то есть о будущем.
Просто… Скоро радуга закончится, и следом за ней придет совсем не ясное небо.
Запятая 7
Слово за словом, постепенно поправляясь и превозмогая представший пред о мной сложный уклад жизни, я сумела закончить восьмой класс. К счастью, последний день учебы совпал с приказом врача о моем полном исцелении. Теперь я могла снова бегать по утрам, танцевать и прыгать, не боясь, что моя нога превратится в разломанную напополам палку.
Помнится, то было первое июня, когда где-то в двенадцать часов ты позвонил мне на телефон, что уже казалось удивительным, а я, сонная и лежащая под теплым одеялом, попыталась скрыться от твоего звонка под подушкой. Но, увы, не помогло.
– Че? – недовольно хмыкнула я, пытаясь не зевать прямо в трубку.
– До тебя не дозвонишься, – ответил ты на другой стороне провода, нервно посмеиваясь.
– Может, потому что я не хочу, чтобы ты дозванивался? – нагло произнесла я.
– А так бывает? – продолжил ты, перейдя на свою извечную слащавую интонацию.
– Не поверишь, всегда, – гордо заявила я, смачно зевнув, уткнувшись ртом в подушку, надеясь, что до тебя звук не дойдет.
Но, увы, ты услышал эти стоны кита.
– Ты что, спишь?
– Дремлю, – сказала я, повернувшись на другой бок и прикрывшись одеялом снова.
– Проснёшься к трем? – прозвучал вопрос с твоей стороны, и я слышала, как ты звенишь своими медалями на заднем фоне, – Гулять, пойдем.
– Не, – выдала я, вновь смачно зевая, – Я к этому времени не встану.
– Серьезно? – пораженно воскликнул ты. – Ты спишь по пятнадцать часов в день?
– Нет, – спокойно молвила я, борясь с закрывающимися глазами. – Я просто просыпаюсь в пять, хожу на пробежку, а потом бодрствую до девяти, исполняя разные мамины просьбы, а потом…
– Снова
