и обогнула фонтан во дворе против часовой стрелки. Это ли не явный знак ведьмы?
– Глупец ты, Чертёнок! – буркнул Зороастро сердито, покачав головой.
– Как бы там ни было, я готов уничтожить эту мерзкую картину, сжечь ее в топке…
– Что ты несёшь? Вот только попробуй пальцем прикоснуться…
– Ещё как попробую…
– А ведь ты так и не стал человеком!
– А сам-то ты человек? Или просто тень? Тень Леонардо! – выкрикнул Салаи и вовремя выскочил из мастерской, поскольку Зороастро уже в ярости засучивал рукава, обнажая свои ручища и готовясь наказать как следует этого давно уже возмужавшего негодника и любимца маэстро Леонардо…
* * *
Работа над картиной продолжалась еще несколько месяцев. Донна Лиза приходила в мастерскую каждый день, в одно и то же время. Ее беременность была незаметна разве что слепцу, хотя она старательно прикрывала увеличившиеся грудь и живот, инстинктивно, по-матерински, оберегая его живое содержимое, временами толкавшее её изнутри маленькими ножками так, что Лиза издавала какие-то малоразличимые звуки и, вследствие этого, незначительно меняла позу в своем кресле. Её душевное состояние стало переменчивым, стремительно варьируя от радости к печали, от сонливости и заторможенности к капризности и раздражительности…
– Маэстро Леонардо, – сказала она однажды, будучи в приподнятом расположении духа, – как вы думаете, кто у меня родится – мальчик или девочка? О чём вам шепчет интуиция? – и, увидев, что Леонардо медлит с ответом, изрекла:
– Мужья одержимы целью иметь сына, а в результате получают дочь. Я же буду только счастлива, если появится девочка.
Леонардо сдержанно улыбнулся её словам.
– А знали ли вы, – повинуясь тонкому инстинкту кокетства, она откинулась на спинку своего кресла и показала белые зубы, – что до сих пор ни один художник не смог изобразить моё лицо из-за моей нетерпеливости, которая не позволяет мне смиренно сохранять неподвижность позы. Все они, отказываясь от выгодного заказа, говорили, что создание портрета является делом слишком уж ответственным. Почему ВЫ терпите меня, простую женщину – не герцогиню, не куртизанку, и не святую. И что вы со мной сотворили? До вашего появления я жила обычной жизнью: бренчала ключами, читала мораль служанкам, помогала мужу в лавке, а вечером томилась от скуки рядом с ним. Во мне нет ничего, что заслуживало бы вашего внимания. Что вы сделали, чтобы я улыбнулась? Зачем ВЫ вообще взялись за эту работу, к тому же без всякой за сию пытку оплаты?
– Благородство вашего облика, Мона Лиза, заставило меня подвергнуть испытанию мою скромную кисть. А честь выполнять столь высокое задание уже служит достаточным вознаграждением. Я приложу все усилия, чтобы завершить ваш портрет. А деньги… они ослепляют: для художника они сущий яд! Чрезмерное богатство вызывает у человека апатию и портит величайших из мастеров…
– Но вы
