их аккаунты в «Фейсбуке», Белка авторитетно заявила:
– Фейковые пацаны. Боты.
– Как это? – не поняла я.
– Ну этих парней не существует. Аккаунты липовые. Создаются для разных целей – например, чтобы не светить реальный профиль, или нужно лайков набрать на каком-нибудь сайте, вот и мухлюют. Или, к примеру, как на известном тебе сайте знакомств, регистрация только через соцсети, сама знаешь.
– Сама не знаю, – буркнула я.
Белка растопырила пальцы веером и прикрыла лицо. Фейспалм у неё – знак глубочайшего разочарования идиотизмом собеседника.
– В общем-то, ничего страшного. – Я пожала плечами. – Бот так бот. Нам же только рожа нужна.
– Нет! – вспылила Белка. – Пусть будет настоящий, живой человек! Подписанный на странички каких-нибудь рок-групп или на футбол, с кучей друзей в контактах, с реальными фотографиями из отпуска в Турции и с вечеринок, с постами, пусть и безграмотными, – но живой. Нам нужен реальный подонок, Манька!
Мы снова углубились в поиски. Я переживала, что время, потраченное на интернет, непременно будет вычтено из времени, отпущенного на роман, но Белка заявила, что я слишком умная и, если буду бурчать, получу от неё щелбан.
Мы не нашли его ни в этот, ни на следующий день. Время текло – просто вытекало, стремительно и неумолимо. За поиски мы садились ближе к ночи: днём Белка вертелась в институте, а я репетиторствовала по скайпу – давала уроки английского нескольким прыщавым тинейджерам, которых хотелось убить за тупость и лень.
На третий день Белка сказала, что выдохлась, и надо либо отказаться от этой идеи, либо выбрать из тех, кого просмотрели.
– Может, его не существует? Мы теряем время, Манька!
Я всё же не хотела опускать руки. Белка злилась, текст буксовал, надо было, по уму, плюнуть и, как говорил наш единороговый урал-подвальный издатель, скомпилировать из имеющихся образов. Образин, то есть. В голове крутилась песня из далёкого екатеринбургского детства, её постоянно напевала курящая на балконе соседка: «Я его слепила из того, что было…» Что там дальше, не помню, но очень подходило под нашу ситуацию. Белка припомнила мне, как мы лепили нашего драпона, и предлагала даже загрузить компьютерную программу, которая из нескольких фотографий слепит одно лицо, и вот этот-то коллаж мы возлюбим и запустим в книгу.
Но я упиралась и припоминала Белке её же слова о том, что наш парень должен быть живым человеком, а не конструктором. К тому же смысл-то в игре с реальностью, а не в недостатке фантазии. Если мы смогли придумать своих чудовищ, то человека-то изваять сдюжим.
Белка хмыкнула и дала мне три дня на поиски. После этого, сказала она, садимся писать и додумываем на ходу, гори оно синим пламенем. У Белки всё горит синим пламенем, мне не вытравить из неё этот штамп.
Три дня я провела за компьютером. Попадались неплохие варианты. Был даже дядечка, по виду банкир, с часами «Патек Филипп», у которого фотографии с девахами на Бали сочетаются с селфи
