принялись звать их на ужин.
О, покушать после тяжелого дня они любили!
Поздно вечером после ужина они собрались под тутовником посреди двора и стали рассказывать друг другу страшные истории. Это у них было любимым занятием перед сном. Под огромным куполом южного звездного неба эти посиделки всегда были окутаны ореолом романтики и таинственности.
Маленький Арик голосом настоящего сказочника рассказал приятелям историю про семерых голландских моряков, которые сошли на берег в Милане, зашли в таверну и там один за другим стали исчезать, а их друзья стали обнаруживать то там, то сям их останки – то палец с татуировкой в тарелке супа, то глаз в пирожке. На ходу придумывал. Пискля так боялась, что даже прижалась к Маленькому Арику. А потом, когда расходились, сказала:
– Ты такой умный… Так интересно было… Только я совсем не боялась! – и убежала, шлепая сандалиями.
Ночью Маленькому Арику впервые приснились голенькие девочки.
Но не такие, как Шепелявка или Пискля, а какие-то худенькие, с большими печальными глазами. Они были похожи на цыганскую девочку, которую Маленький Арик однажды видел в толпе цыган, проходящих по их улице. У них были длинные черные волосы, выпяченные животы и длинные худенькие ножки. Маленький Арик так пожалел их во сне! Ему почему-то очень нравилось, что они такие несчастные и такие голенькие. Какой волшебный был сон!
Утром Маленький Арик проснулся совсем рано, все еще спали. Он вообще всегда просыпался очень рано. Он пробрался мимо храпевших бабушки и дедушки и выскочил во двор в одних трусиках.
По ореху, раскинувшему свои мощные зеленые руки в самом дальнем углу двора около страшно вонючей общей уборной, он залез на самую его верхушку и помахал рукой мирно царящей над городом зеленой горе – здравствуй, Машук!
Он посидел еще немного на суку, зябко прижавшись к кожистому стволу дерева, наблюдая, как тяжелый утренний туман рассеивается и как все больше и больше проявляется вершина старой кудрявой горы. А вот уже видны телебашня и новенький фуникулер!
– Ты что, спятил? – позвал его кто-то снизу. Это был Карапузов папа, он был шофер, водитель городского автобуса, и уходил на работу обычно очень рано. – Слезай давай! Иди, я тебя сниму! – позвал он опять. Маленький Арик немного спустился, послушно протянул ему руки и, мечтательно улыбаясь, спросил:
– Дядя Толя, а правда Машук по ночам вздыхает? Я слышал… Ему одиноко…
– Странный ты какой-то… – сняв его с дерева, сказал Карапузов папа. – То ли вы там, в Москве, все такие странные, то ли это от того, что ты еврей.
Он легонько шлепнул Маленького Арика под зад и подтолкнул в сторону дома. Он был очень добрый, у него был золотой зуб.
Маленький Арик не придал значения его словам.
Он потопал к своему крыльцу, по пути специально, чтобы посмотреть, как брызнет в разные стороны сок, раздавил какую-то
