закусками: овощи, фрукты, сыр, какая-то стряпня и кувшин с длинным горлышком. Султан, хоть и ваххабит, любит водку. Он любит русскую водку и русских женщин. Все остальное русское люто ненавидит. Руки не подает и взгляда не смягчает. Жестом предлагает сесть за стол. Оглаживает рыжеватую бороду. Говорит голосом, похожим на рычание:
– Покушайте с дороги.
От этого «покушайте» мороз по коже.
Мюрид берет кувшин и наливает в рюмки. Пьем без тоста, закусываем. Осматриваемся. Вид с веранды на горы обалденный. Султан встает из-за стола, что-то тихо говорит мюриду. Кажется, это еще один его брат. Сколько же у него всего родных братьев? А сколько двоюродных? А сколько племянников? Считай, весь аул, целое бандформирование.
Султан возвращается за стол.
– Сейчас Ванёк починит вашу «буханку».
Появляется русский парень с цепью на ногах, весь в фурункулах. Я сразу узнаю его. Смирнова показывала фотографию.
Так вот ты где, Ваня Смирнов. Видать, ценный работник, если Султан не предлагает тебя ни на обмен, ни на продажу.
Мне надо привезти кого-нибудь из пленных. Для отчетности. Решаюсь спросить:
– Не думаешь его обменять?
Султан настораживается:
– Почему спрашиваешь?
– Просто так.
– Не надо меня обманывать. Если спросил, значит, интерес есть. Говори!
– Мать его разыскивает.
Султан удивлен, но не подает вида:
– Кто она?
– Чесальщица. Войлок чешет.
– Сколько ей?
– За сорок.
– Скажи, пусть другого рожает. Ванёк мне нужен, – говорит Султан.
В такие моменты во мне просыпается зверь патриотизма. Будь моя воля, прикончил бы Султана, не задумываясь.
– Ладно, давай о деле, – говорит Султан.
Отвечаю вкрадчиво:
– Брат твой в Чернокозово. Официальный обмен, наверное, не получится… – делаю паузу.
– Ну, давай дальше. Что дальше? Сколько надо? – рычит Султан.
– Миллион долларов.
Султан неожиданно со смехом соглашается:
– Это правильно. Ваха стоит больших денег. Договорились: миллион, так миллион.
– Но деньги должны быть настоящими.
Смех обрывается.
– Будут тебе настоящие. Ни одна экспертиза не определит.
– Султан, деньги должны быть в настоящих рублях. Тридцать миллионов.
– Где я тебе возьму ваши вонючие рубли? – спрашивает Султан. – Мы, по-моему, все расчёты ведем в долларах.
– Тут особый случай, – говорю я. – Ваха как бы сбежит из изолятора. Другого варианта быть не может. Сам понимаешь, начнут искать виноватых. Кто-то пойдёт под суд. Надо будет давать следователям, прокурорам, судьям. И ещё кому-то в Москве, потому что мягкий приговор будет наверняка опротестовываться. Нельзя
