Однако каждому он дает нечто в зависимости от того, что уже есть за творческой душой. Между тем, содержательная монография Н.Б. Маньковской позволяет заинтересованному исследователю глубже разобраться в феномене постмодернизма. Н.Б. Маньковская отмечает, что если в западном контексте назвать человека постмодернистом, то это будет воспринято как похвала, но у нас чаще всего слово «постмодернизм» вызывает негативное отношение. Что стоит за подобным негативизмом? Может быть, недостаточная осведомленность? Н.Б. Маньковская показывает, что «в настоящее время существует ряд взаимодополнительных концепций постмодернизма как феномена культуры» (Маньковская, 2000, с. 133). Следовательно, прежде, чем выносить суждение, стоит разобраться: о каком постмоденизме идет речь, в чьей конкретно авторской интерпретации? Так, для Р. Панвица (1914), А. Тойнби (1947), В. Вельша и Х. Кюнга (1990) постмодернизм представляет собой культурологическую реальность. Согласно А. Тойнби, постмодернизм означает конец доминирования западного стиля в культуре и религии. «Подлинно постмодернистская парадигма требует большего, чем плюрализм, релятивизм и историзм»,– отмечает В. Вельш, а именно, «базисного консенсуса в отношении определенных человеческих ценностей и прав» (цит. по: Кюнг, 1990, с. 226). Для Х. Кюнга постмодернизм – это новое состояние эпохи, характеризующееся утратой доминирующих установок модернизма, касающихся роли разума, естествознания, евроцентризма, абсолютизма индустрии и демократии. Также Х. Кюнг считает поверхностным, хотя и распространенным мнение, что постмодернизм возник в последней четверти ХХ в. «Слово “постмодернизм“ – это всего лишь предварительный шифр, отражающий то затруднительное положение, в котором оказывается исследователь, пытающийся дать определение новой эпохе, начавшейся в период первой мировой войны, эпохе, содержание и специфика которой исследуются все тщательнее и глубже, но все еще не определены с исчерпывающей точностью и полнотой» (Кюнг, 1990, с. 225).
Как известно, связной постмодернистской философии не существует, но это название объединяет мыслителей, обсуждающих различные проблемы постсовременной реальности. Так, Ж.Ф. Лиотаром был проанализирован статус знания в постмодернистскую эпоху, и если классическая наука находилась в конфликте с нарративами, то в постнеклассической науке Ж.Ф. Лиотар обнаружил ряд корреляций с постмодернистской эстетикой (Lyotard, 1979). М. Фуко изучал власть знания и роль бессознательного в историческом процессе. Он показал, что наши представления о реальности обусловлены языком, а за ним скрываются неявные источники власти (Фуко, 1994). Ж. Бодрийяр сфокусировался на отдельных темах «соблазна» и создании гиперреальности симулякра, когда образ, многократно усиленный техническими возможностями, берет верх над реальностью (отечественный пример, возникновение виртуальной партии «Единая Россия» на выборах 1999 г., доказывает, что такие исследования весьма актуальны). Ж. Деррида взял на вооружение темы
