не зря: выяснил кое-что.
Мы ещё побеседовали, потом оба, будто сговорившись, зазевали. На прощание капитан дал мне визитку со служебным телефоном и именем: Мальков Николай Васильевич.
– Обращайся, если что. Помогу чем смогу, – сказал он и добавил: – Ты уж извини, что так получилось. Кирюша этот… Тебе и так несладко.
Было семь утра. Прямо из отделения я поехал на работу. В раздевалке вовсю шло обсуждение: кто и как резал Мигайло? Сходились на том, что плохо резали, раз жив остался. Я и не подозревал, что колясочник настолько популярен. Моя история о налёте оперативников подлила масла в огонь: наперебой заговорили, сколько вообще на «Пятаке» крутится осведомителей. Андрей Семёнов, который был в некотором роде экспертом по криминальной жизни района, сообщил, что оперативник Кирюша (он узнал его по моему описанию) приходился родственником нашему участковому.
– Та ещё сука, – заметил он и рассказал, как Кирюша измывался над его дядей – теневым автомехаником.
Словом, немало нового узнал я в этот день и о нашем отделении, и о «Пятаке».
– Где ты был?! – вскричал Саша, лишь только я зашёл в квартиру. Оказалось, он уже три раза звонил в отделение, справлялся насчёт меня. Ему отвечали, что среди задержанных Дьяконова нет и не было.
Я рассказывал о допросе, Саша, расхаживая взад-вперёд по комнате, ерошил шевелюру, бормотал о «милицейском беспределе». Когда я закончил, он – не без театральности – положил мне на плечи руки и сказал:
– Ничего, брат, мы всё снесём!
Потом вытащил из заначки бутылку водки. Сели за стол. Мало-помалу разговор соскользнул на темы лирические: о мечтах, искусстве, любви. Расчувствовавшись, Саша заговорил о вещах сокровенных, о чём обычно принято помалкивать, хотя случается, что рассказывают по пьяному делу, когда всё трын-трава, лишь бы народ посмешить. Саша же выбрал форму исповеди (что ни говори, простоват мой друг). Речь шла о его хроническом невезении в отношениях с девушками. Слушать его было бы смешно, если бы не мучительные интонации в голосе. Первой была история о том, как Сашина однокурсница, девчонка-оторва, завлекла его в нежилой, заставленный строительными лесами дом. Они кое-как пристроились на стопке сложенных друг на друга паллет. У неопытного Саши ничего толком не вышло – только раззадорил партнёршу. Та разозлилась, стала его с себя сталкивать, шаткое ложе накренилось, и они упали. Саша особо не пострадал, девушка же приземлилась в собачье дерьмо, да ещё и нос расквасила.
Рассказав ещё парочку курьёзных случаев, Саша перешёл к главному: апогею своих любовных злоключений. Это особенно драматичное для него фиаско оказалось также и самым анекдотичным. Полгода ухаживаний, взаимная влюблённость, романтичная, нежная девственница Соня, мечты о совместном будущем. И вот кульминационный момент: они, обнажённые, в кровати; страстные поцелуи, слова любви; Саша занимает позицию, неловко поворачивается и… испускает газы!
– Звук, я тебе скажу, вышел омерзительнейший – треск, шипение и такая переливчатая трель, будто из меня фонтан перловки забил, – Саша кривился.
– М-да… – сказал я. –
