что-то про пирожки. Вдохнула родной запах – смесь парфюма, табака и цитрусовых.
– Папа, я заболела, – как маленькая, прошептала Ева, впервые в жизни усевшись на кровать в своей собственной спальне. Она не любила эту комнату. И считала себя гостьей в доме, где отец с Алиной обосновались несколько лет назад и где у каждого ребенка Вадима Макарова имелась собственная спальня. У всех, кроме Евы. Только она одна принципиально останавливалась в комнате для гостей, жила в старой квартире и до сих пор тосковала по матери.
– Вижу, – пробурчал отец и повернулся к Алине, помогавшей Еве снять куртку и размотать шарф. – Тебе выхаживать, – велел жене.
– Знаю, – кивнула она. – Но если Ева откажется от моей помощи, позвонишь тете Кате, – отрывисто бросила она, имея в виду первую тещу Макарова.
– Пока я позвоню, пока Никита вернется обратно и съездит за Екатериной Петровной, – пробурчал он недовольно, – уже следующий день наступит. А Дуське сейчас помочь надо. Я прошу тебя, Алина, будь понастойчивей. – заметил он. – А ты, Евдокия, слушай мою жену. Она тебе зла не желает.
«Не люблю я ее», – мысленно охнула Ева, но вслух ничего говорить не стала. Ни про Алину, ни про спальню. Сил уже ни на что не хватило.
– Хорошо хоть Никита заехал к ней на квартиру… – пророкотал отец.
– Мальчишки опекают ее и совсем не интересуются Настей, – прошелестела жена одними губами. – Естественно, я постараюсь сбить Дусе температуру, а если не получится, вызовем скорую.
– Я позвоню Никите, – пробурчал Макаров, мельком оглядывая жену. Спортивная, подтянутая, с короткой стрижкой, Алина казалась ему девочкой-подростком. Он до сих пор с трудом верил, что эта девчонка смогла ответить ему взаимностью. Жизнь с Нелькой летела под откос, и ему уже казалось, что придется терпеть друг друга до самой смерти.
«Ан нет, – хмыкнул про себя Макаров. – И на твоей улице, Ильич, перевернулся грузовик с пряниками».
Вадим вышел в коридор, зачесал назад и без того короткие густые волосы, изрядно побитые сединой, и уставился в зеркало.
– Не дай боже, случиться беда с Дуськой, – признался он сам себе и снова позвонил младшему сыну. Трубку долго никто не брал. И Макаров поморщился.
«Куда он Янку повез на ночь глядя? – подумал рассеянно. – Оставалась бы уже у нас.
Стараясь ступать тихо, он прошелся по дому. Но все равно каждый шаг отдавался тяжелым звуком. Большой здоровый мужчина обходил свои владения, и дом отвечал хозяину мягким скрипом половиц и тихим уханьем дверей.
Вадим заглянул в комнату младшей дочери. Анастасия, распустив длинные светлые волосы, доставшиеся от матери, валялась на диване и в такт музыке, льющейся из наушников, подергивала ногой. Тонкая худая двенадцатилетка.
Вадим вздохнул, представляя, как через пару лет уже к самой младшей дочери начнут клеиться кавалеры. Успеть бы за это время пристроить Дуську в надежные руки.
«Ишь, – хмыкнул Макаров. – Работу она себе
