на плечо.
– Ты пила? – рычит на меня.
– Пару глотков, – трусливо не признаюсь в паре бокалов “до”. Прислоняюсь к стене напротив и мужественно выдерживаю тяжелый взгляд.
Я что, алкоголичка? В завязке и только что сама не понимая, развязалась? К чему такой наезд?
– Ты же на лекарствах! – и вот этот обвиняющий тон мне тоже не нравится. Он что в “папочку” играет со мной?
– Это все миф, – отмахиваюсь рукой и приземляюсь на стул. – От пары бокалов с напичканным медикаментами организмом ничего не случится.
– Пары бокалов? – повышает на меня голос.
Черт, проговорилась.
– Тройки! – уверенно говорю я и хватаю недопитое вино.
Смотря прямо в глаза обозленному йети, с удовольствием делаю пару глотков.
Дурацкая, дурацкая привычка дергать тигров за усы.
Глава 8
Миша
Это странное чувство.
Дежавю. Но вместе с ним, будто что-то совершенно новое.
Смотрю, как Маруся шлепает босыми ногами по полу, прокрадываясь в комнату, и не могу оторвать от нее взгляд. Не только потому, что на ней едва ли держится одно полотенце и простора для фантазии не остается, а я скучал, но еще и потому, что она сейчас совсем другая.
Лёгкая что ли. С широко распахнутыми глазами, трогательно незащищенная привычной броней хладнокровия. Такая, какой я ее встретил и навсегда отпечатал на подкорке.
Скольжу взглядом по красивым ногам, изящным ступням, выделяющим высокий подъем, когда она привстает на мысочки. И останавливаюсь на ее аккуратных пальчиках. Да, пожалуй, это первое, что я в ней полюбил. При первой встрече, я почти пятнадцать минут гипнотизировал маленькие пальчики с ярко-розовым лаком, выглядывающие из-под длинной цветастой юбки. Из-за того, что нас разделяла толпа пассажиров метро, я видел только их и босоножки с тесьмой, перехватывающие тонкие щиколотки, когда она забрасывала ногу на ногу.
Шел за ней от метро, как полный псих. Единственное импульсивное желание за всю мою жизнь. Проводил до турагентства, смотрел на нее сквозь окна. На длинные светлые волосы, струящиеся по спине, на прямую спину, которую она держала даже сидя, и на улыбку. Да, это вторая вещь, в которую я безвозвратно влип.
Но со мной она чертовски мало улыбалась.
Давлю тяжёлые мысли на корню и продолжаю смотреть. Она такая… красивая, без печати воспоминаний на лице. Без своего испытующего взгляда, без слов, приговором звучавших из ее рта. Перевожу взгляд выше, на кромку полотенца, едва скрывающего бедра, прикрываю глаза на секунду, чтобы снова не превратится в одержимого психа. Нельзя пользоваться ситуацией. И наконец, поднимаю взгляд на родное лицо. Ее глаза лучатся неприкрытым весельем.
Непривычная. Новая Маруся. Или, хорошо забытая под слоем наших разногласий старая?
– Оденешься? – выходит хрипло и приходится прочистить горло.
Категорически
