на месте, а с ним какой-то незнакомый парень в неброском дорожном костюме.
– Вы здесь, – выдала я вместо приветствия своему жениху, выбравшись из кареты.
– Я здесь. Или можно было не приходить на собственную свадьбу? – выразил он сомнение, тряхнув шелковистой гривой.
– Помыли голову?
– И причесался. С головы до ног, – обратил моё внимание жених на то, как волоски идеально лежат, один к одному, а шерсть лоснится, будто смазанная чем-то.
– Доброе утро, сэр Вингельдерский, – поздоровался отец, вызволив Жаннет из тёмного нутра кареты.
– Доброе, – кивнул конь и проинформировал: – Церковь закрыта.
– Как вы это поняли? – поинтересовалась я.
– За ручки подёргали, – ответил конь.
– Чем?
– Слугой. Фыр… Слуга использовал данные ему богами руки.
– Хорошо, когда слуги могут хоть что-то использовать, данное им богами.
– Ой, вы такая милая пара! – воскликнула мачеха и сунула мне под нос букет. Я молча отказалась принимать цветы.
– Жаннет, – шикнул на неё папа, – ты своими криками счастья решила созвать остловчан на наш семейный праздник?
– Прости, прости, – зашептала та, прикрыв ладошкой рот.
Папа обошёл церковь, исчезнув из виду на несколько долгих и томительных минут.
– Всё ещё настроены серьёзно? – спросила я жениха, разрушая повисшую тишину.
– Я всегда серьёзен. Я не человек, который ради своей выгоды, готов на всё.
Я с подозрением покосилась на коня.
– У меня точно нет никакой выгоды в таком муже, как вы.
– И, несмотря на это, готовы венчаться со мной?
– Отец этого хочет, кто я такая, чтобы перечить.
– Хм… мне показалась, что вы именно такая, в противном случае нас бы здесь не было.
Я послала презрительный взгляд скакуну, сующему свои большие ноздри в чужие дела.
– Значит, вы не расстроитесь, если всё закончится ничем? – загадочно спросил конь.
– Что значит «ничем»? Я уже настроилась стать вашей законной женой. И что теперь? Настраиваться на ничто? Будут недовольные. Прямо в первом ряду. Рискуете получить букетом по ро… лицу, – предупредила по-дружески, стрельнув глазами в Жаннет, блаженно вдыхающую ароматы цветов.
– Как-то мне не хочется букетом по… лицу, – сконфуженно шепнул сэр Вингельдерский, вытаращившись на мачеху, которая принялась напевать свадебную мелодию себе под нос.
– Теперь понимаете, почему я вовсе не против сбежать из дома, даже в такой компании, как ваша.
Марсель взглянул на меня одним глазом, в котором отразилось понимание и сочувствие. Но, может быть, мне показалось.
– Заходим все внутрь, – скомандовал папа, прервав наш разговор и пение мачехи.
Все устремились в церковь. Отец каким-то образом открыл двери изнутри.
– А
