ее девственницей, – сказала Лив и отпила свежезаваренный «Эрл-Грей».
– Что?
– Девственницей. Мне кажется, что такая красивая женщина, как ты описал, не может бояться быть отвергнутой, для нее это иррациональный страх. Как можно отвергнуть богиню? А вот если ты сделаешь ее девственницей… Оголи ей бедро, пусти тонкую струйку крови, посади на кушетку…
– А если зритель подумает, что это месячные?
Оливия улыбнулась и сделала еще глоток чая. Они грелись у камина в гостиной, расположившись на двух креслах, она накинула шелковый белый халат. Грегори оделся и карандашом делал набросок на альбомном листе блокнота А4.
– Назови картину «Женщина». Она молодая, красивая, по ее ноге струится кровь, значит, она стала женщиной буквально несколько минут назад. Он ушел в душ, а она прислушивается к своему телу, заново изучает его, пытается понять, что с ней произошло. Допивает вино, чтобы успокоить боль. Ей страшно не оттого, что она не знает, вернется он или нет. Ей больно, потому и страшно.
– Потому что она сейчас не понимает свое тело?
– Именно. А бокал с вином – аллегория на вкушение запретного плода.
– Библейский мотив? Изгнание из райского сада. Рождение Евы.
– По факту Ева была создана богом из ребра Адама, – заметила Оливия.
– Я знаю. Метафорическое рождение, – Грег оторвал лист с прежним эскизом и принялся за новый набросок.
Оливия поджала ноги под себя. Завороженная языками пламени, она вспоминала, как первый раз лишилась невинности. Ей было всего 16 лет, а ему – 32. Это был деловой партнер отца, красивый, богатый и женатый. Отец решил провести отпуск с пользой в семейному кругу, отправившись на горнолыжный курорт в Давосе. Родители в очередной раз пытались перезапустить отношения, но скатились в их бессмысленное выяснение, а Лив опять оказалась сама по себе. Пока они лаялись в снятом домике, друг отца учил ее кататься на лыжах, он отдавал больше свободного времени ей, нежели собственной жене. Оливия первая призналась ему в своих чувствах, как ей казалось, в первой любви. А он снял для них другой домик… за наличку… на несколько часов.
…он ушел в душ, буднично, будто проделывал это по несколько раз в неделю, а она с ужасом смотрела на капельки крови на белоснежной простыне. Пыталась переварить новые ощущения, смесь боли и наслаждения. Последний раз она видела его в аэропорту и хотела только одного – поцелуя. Он подмигнул и улыбнулся. И больше никогда не появлялся в ее жизни. Оливия никогда не рассказывала об этом кому-то и даже Грегу: он был слишком ревнив и вспыльчив. Но периодически возвращалась в тот момент. Одновременно стыдный, сакральный, момент невозвратно потерянного детства. С того времени она никогда не раскрывала свои чувства, ждала, пока ей первой признаются в любви.
– Кстати, какой вариант постера выбрали для «Кукушат»?
– Они выбрали детей, – улыбнулся Грег.
– Боже, какая банальность.
– Не
